Бесплатный фильм Конан-варвар Conan the Barbarian

Цель человечества не может лежать в конце его, а только в его совершеннейших экземплярахФридрих Ницше Все возвращается на круги своя. Разве мог -журналист, автор более 200 произведений в самых различных жанрах, Роберт Е. Говард (умер в 1935 г) помыслить, что один из его многочисленных циклов, станет началом нового жанра, который получит популярность лишь во второй половине 20 века? Для Говарда, писательство было не призванием, а ремеслом, способом заработать на хлеб, да и умер он в нищете, не опубликовав ни одной книги. В 60-е, другой писатель, Лион Спрэг Де Камп разыскал его повести и рассказы о могучем киммерийском варваре Конане, доработал недописанные автором и опубликовал, положив тем самым начало новому жанру — «героическому фэнтези». Многие режиссеры сразу же увидели большой зрелищный потенциал в этой истории, но крупные студии были иного мнения: Вы хотите снять фильм о мужике в меховых трусах, который всю ленту будет только размахивать длинным мечом? — К доктору — вторая дверь налево! И тем не менее, легендарному сценаристу «Апокалипсиса сегодня» Джону Милиусу, в итоге удалось развести не менее легендарного продюсера Дино Де Лаурентиса на первую экранизацию. Милиус был довольно эксцентричен, отличался огромной любовью к различному оружию, и Конан, изначально представлялся ему воплощением культа силы и смерти. Однако, итальянского продюсера он смог убедить, что снимает всего-лишь сказку для детей, а-ля «Звездные войны» — про благородных воинов, спасающих принцессу. Это потом уже выяснилось, что воины отнюдь не столь благородны, как впрочем, и сама принцесса. Но к тому времени, съемочный процесс уже был запущен, и к доктору Де Лаурентис мог отправиться только в гордом одиночестве. Фильм начинается с цитаты из Ницше «То, что не убивает, делает меня сильнее», которая по сути и задает тон всей картине в целом. Вместо сказочных просторов, Милиус с первых кадров погружает зрителя в кровавые и мрачные времена, когда естественный отбор бродил по свету с огромным двуручным мечом и выкашивал на своем пути всех, кто был слабее. Когда Конан был мальчиком, его родителей у него на глазах убили сторонники мистического культа Тулса Дума, а его самого продали в рабство, где он и познал все прелести, которые дает человеку обладание силой. Дух ницшианства незримо витает над атмосферой самого фильма: Конан — это тот самый тип сверхчеловека, во многом — недалекого, но зато цепкого, целеустремленного и готового взять от этого мира все, что потребуется по праву сильного. По сути, весь фильм выстроен в рамках собственных представлений режиссера о роли оружия в любой цивилизации, как единственного универсального аргумента. Конан не умеет красиво говорить, и за весь фильм не произносит и полутора десятка фраз, зато перед его напором, а иногда и жестокостью не сможет устоять ни одна твердыня. Он один из тех варваров, которые обладая примитивным умом и житейской смекалкой умудрялись ставить на колени древние цивилизации, превосходящие его самого в развитии на многие ступени. Именно поэтому, Милиус вкладывает ему в уста дословную цитату из Чингиз Хана «сокрушать врагов, видеть их бегущими перед собой и слышать крики их женщин». По версии режиссера, Конан — не персонаж выдуманного мира, а универсальный архетип завоевателя, родной побратим Аттилы. Одна из самых больших удач фильма — это выбор актера на главную роль. Австрийский культурист Арнольд Шварценеггер идеально подошел для образа немногословного и сурового воина. Милиус, словно повторил тот же эксперимент, который лежит в основе собственного фильма. Как и Тулса Дум — в отношении Конана, он стал для Шварценеггера, до этого подвязавшегося на вторых ролях в совершенно низкопробных проектах, кем-то вроде духовного наставника, который полностью изменил его жизнь. Подобно настоящему маньяку, Милиус заставлял Шварценеггера драться с настоящими волками, жить в походных условиях, питаться чем попало и переживать вместе с героем все его тяготы. В результате, ницшеанский эксперимент увенчался успехом: как Тулса Дум сотворят в итоге из Конана настоящего сверхчеловека, не признающего тягостей жизни, так и Милиус слепил из плохо говорящей по-английски, мышечной массы, самого культового «последнего киногероя» 80-х годов. Причем, вполне возможно, что именно этот эксперимент был для него куда важнее самого фильма. Отдельного упоминания заслуживает музыка Бэзила Поледуриса. Взяв за основу звучание симфонической музыки советского композитора Сергея Прокофьева (в частности, его партитуры для фильмов Сергея Эйзенштейна «Александр Невский» и «Иван Грозный»), Поледурис создал мощнейший сплав из по-язычески агрессивных и воинственных барабанных ритмов, средневековых хоралов и необыкновенно лирического симфонизма. Кстати, очень многие элементы из этой монументальной работы, можно услышать в оскароносном саундтреке к «Властелину колец» за авторством Говарда Шора. Музыка Поледуриса настолько удачно передала атмосферу фэнтезийного жанра, что стала для него настоящим эталоном. Впрочем, именно за всю ницшеанскую философию, фильм Милиуса подвергся очень жестокой критике. Режиссера обвиняли не просто в смаковании насилия (видит бог, его там хватало), но и в пропаганде откровенно фашистских идей о делении людей на два сорта: сверхлюдей, выковавших себя самих и людей обычных, которые по мысли Ницше были лишь натянутым канатом между сверхлюдьми и обычными животными. Да, все это присутствует в фильме, но в атмосфере царящего на экране варварства смотрится очень органично и совсем не выглядит тем призывом к торжестве силы над разумом, в котором обвиняли режиссера в начале 80-х годов. Важно другое — задумывая снять необычное кино, выходящее за рамки всех существующих голливудских стандартов, Милиус создал новый жанр кинофэнтези, который отличался от сказок взрослой направленностью не только в кровавом натурализме, но и в своей философской составляющей. Увы, но пойти следом за ним отважились немногие — так, продолжение«Конан-разрушитель», снятое Ричардом Флейшером уже являлось именно сказкой для маленьких детей. Долгие годы фильм Милиуса оставался уникальным памятником, артефактом далекой эпохи, когда человеку было под силу сделать буквально все, даже навязать свою волю всемогущим голливудским продюсерам. Впрочем, пройдет немало лет, и многие находки из фильма Милиуса начнут повсеместно использоваться в других фильмах, вновь возрожденного из небытия киножанра. Но это уже совсем другая история. 9 из 10