Смотреть Новый кинотеатр «Парадизо» бесплатно без регистрации

Оскаровский снобизм подобен некоему фильтру, сцеживающему «правильные» фильмы с чётко сконструированной моралью в колодец массового искусства, из которого потом черпает воду (не пищу) для ума доверчивое большинство. Таким образом хаотичное скопление киночастиц сводится до упорядоченных списков типа «зе бест оф зе бест», состав которых служит для некоторых чуть ли не инициалами мирового кинематографа. Оскаровский мерчандайзинг — киноакадемики раскладывают фильмы по полочкам. Это фильмы на «п» — патетичные, простодушные, примитивные, попсовые, а в случае с лентой Джузеппе Торнаторе — приторно парадизные, притворяющиеся прочувствованными и подобострастно потакающие прошлому. Итальянский постановщик покорил академическую крепость, бомбардируя голливудские редуты ностальгическими боеголовками со смазливо улыбающимся, но за внешне обольстительной оболочкой ничего не имеющим изображением ушедшей киноэпохи, в которой «цифра» ещё не прогнала плёнку, а зрители от всей души хохотали над чаплиновской беготнёй. Аналитически высвечивать изъяны этой слащавой и предельно простой истории о «мудром» киномеханике Альфредо (Хичкоко) и неугомонном мальчугане Тото (и оно) кажется совсем неуклюжим занятием, ибо сочинена она ординарным киноязыком, без какой-либо кристаллической решётки, смысловые узлы которой стоили бы въедливого расхимичивания и дотошного всматривания. Однако если не сохранять ясность рассудка, можно и вправду поддаться фальшивому очарованию идеализированной итальянской деревушки, крохотной проекторной, увешанной старомодными постерами, а главное — соблазниться бесконечным потоком визуальных цитаций, которые настолько же бессмысленны, насколько бесконечны. Джузеппе Торнаторе повсюду рассовал сцены из полюбившихся ему фильмов 40-50-х годов, отчего фабулу стало пучить не только от них, но и от реакции публики на них. Но реакция посетителей кинотеатра «Парадизо» — смех, плач, истерика, ступор, — призванная быть ключевым элементом повествования, как бы эмоционально окрашивающим былые времена и придающим смысл работе Альфредо и Тото, оказывается ничего не значащим кинознаком, скрывающим свою ничтожность за импульсом лицевых мышц. А не значит он ничего потому, что художественная связь между означающим и означаемым безвозвратно утеряна — как и золотые годы итальянского кинематографа. Повторюсь: значительную часть повествования, помимо чередования наивного мелодраматизма и ералашного комизма, занимают запечатлённые эмоции зрителей на тот или иной фильм. Эмоция — означающее. Фильм — означаемое. Положительная эмоция означает положительный характер фильма. Но какое мне дело до постороннего мужика, проливающего слезы и наперёд проговаривающего фразы «Catene» Раффаэлло Матараццо? И какое мне дело до, собственно, самого «Catene»? Почему мужик плачет? Почему содрогается? Очевидно, потому, что экранные образы фильма «Catene» воздействуют на него. Но они не воздействуют на меня. Я как зритель должен довольствоваться некоей вторичной реакцией случайных персонажей на демонстрируемое им зрелище. А что, «Catene» так хорош, что зрителей от него уносит? Неизвестно. Между «Catene» и реакцией зрителя на него — пустота. Джузеппе Торнаторе имплантирует в мой мозг чужие впечатления, выдавая их за подлинные, хотя на самом деле эти впечатления его собственные. И если уж и можно прочувствовать ностальгию по ушедшей киноэпохе, то благодаря непосредственному знакомству с шедеврами тех времён, а не кем-то навязанным измышлениям и неудержимой прорве визуальных нарезок; и если лучшее, что есть в фильме, — это другой фильм, то у первого фильма проблемы; и если в ленте «Новый кинотеатр „Парадизо“» отбросить ничего не значащие кинознаки, останутся только длинные пустоши сюжетных банальностей, на которых под завывания морриконовского ветра юный Тото крутит себе плёнку, влюбляется и покидает родной дом, а также морализаторствующий джонуэйновскими репликами Альфредо, который, будто Эдип, прозревает после ослепления. Но моралин его растворился в массовке — в безликой кучке статистов, жадно поглощающих хлеб и зрелища.