Бесплатный онлайн фильм Древо жизни

И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла. (Быт.2:9)Этот фильм из тех, что становятся культовыми еще до выхода в свет, а после премьеры делят зрителей на два лагеря. Именно так и было в Каннах — освистание вперемешку с овациями и пальмовая ветвь на фоне скепсиса критиков. Малик снимал не фильм, но непреложную притчу о двойственности бытия и сотворении мира, о неизбежности конца и вечности. В его творении нет места зрительскому нарративу, есть лишь фактурные аксиомы, подающиеся в виде проповеди. На протяжении двух с небольшим часов экранного времени, перед зрителем проносится маленький кусочек детства главного героя и долгий процесс зарождения вселенной, предваряющий историю мальчика. Не будет ничего удивительного, если зрители повалят к выходу из зала уже после первых сорока минут сеанса. Пожилой профессор-затворник уделил добрую половину своей картины визуальному ряду, повествующему об устройстве вселенной. Облака галактик, кольца Сатурна и появление солнца — на спецэффекты не пожалели средств. Затем Малик переходит от вселенной к земле, на которой в бушующем океане зарождается живая клетка, а от земли к утробе матери, в которой бьется маленькое сердечко. И так весь фильм — от общего к частному и наоборот. Контуры сюжета формируются лишь к середине картины, но, опять же, безо всякой персонификации. Известно, что главного героя зовут Джек (Хантер МакКракен в детстве и Шон Пенн в преклонных годах), а его мать и отец — мистер и миссис О’Брайен (Бред Питт и Джессика Честейн). Избегая имен и конкретики, Малик концентрирует внимание зрителя на переживаниях Джека, представленных в виде крошечных фрагментов мозаики памяти. Фильм-воспоминание главного героя, находящегося в вечном поиске ответов на фундаментальные вопросы. Семья Джека авторитарна — отец держит троих сыновей в ежовых рукавицах, но мать мягка и многое им позволяет. В жизни есть два пути — путь эгоизма и путь благодати, и, как бы не казались они параллельны, рано или поздно неизбежно соприкосновение. Отец учит Джека проявлять волю и ставить себя превыше всего, мать учит любить каждый листок и травинку, проявлять сострадание. Отец и мать борются внутри мальчишки на протяжении всей его жизни. Малик не просто строит фильм как воспоминание взрослого Джека, он всячески намекает на некий выбор, перед которым стоит его герой. А решения, как ясно из контекста, всего два — за долгие годы жизни герой так и не выбрал из двух путей наиболее близкий. Малик не первый режиссер, кто заглядывается в бездну вечности, но не многие делают это так претенциозно. Помимо вечных метаний между отцом и матерью, его герой предается размышлениям на предмет существования всевышнего, и вопросам, главный из которых — «почему одни умирают так рано, а иные живут, хоть и не достойны?». Уставший от жесткости, Джек просит у Господа, чтобы тот убил его отца, при этом мальчик не замечает, как сам все более становится похожим на папу. А совсем рядом растет его брат, весь в мать, кроткий и смиренный, принимающий и любящий близких такими, какие они есть. Мистеру О’Брайану не помогает эгоцентричная позиция, и в одночасье он может лишиться всего, но в тоже время и люди добродетели страдают. Однако, если герой Питта болезненно принимает удар и осознает, что самое дорогое для него — дети, то героиня Честейн каждый удар судьбы готова принять как должное. Таким образом режиссер заключает — наказание за грехи духовно, а блаженный умирает с улыбкой на устах. Узреть Бога может не только тот, к кому Бог повернулся лицом, но и тот, от кого Бог отворачивается — смысл этих слов, услышанных на проповеди, О’Брайан поймет далеко не сразу, а режиссер в конечном счете выставит их как один из фундаментальных тезисов ленты. Дж. Хоберман назвал «Древо жизни» высокопарной притчей на грани китча. Немногим сейчас по душе кино, в котором основой является не четкая структура, а некий поток сознания, навязывающий зрителю авторское видение мира. И доля правды в этом есть, ведь фильм не заставляет плакать или улыбаться, он напрочь лишен эмоционального фона, зато переполнен помпезностью и высоколобой эстетикой. Оператор Эммануэль Любецки и композитор Александр Депла те люди, без которых бы пальмовая ветвь Канн не произросла на стволе «древа жизни». Первый умудряется показать такие элементарные вещи как поле подсолнухов и трепет травы в прекраснейших ракурсах, а второй сопроводил эти ракурсы бесподобной музыкой, звучащей вперемешку с Брамсом и органными фугами. И вот тут в мысли закрадываются сомнения — «А не играет ли режиссер на визуальном восприятии, сродни гипнозу?». Ведь, по сути, добрую половину полотна занимают красивые ракурсы и символизмы вроде лестниц, теней, крон деревьев. А пока зритель взирает на красоты мира, философ Малик доносит до его сознания свои суждения. И ведь если отмести все декоративные элементы, то останется лишь коротенькая и очень даже банальная библейская притча о смирении. Таков гений Малика — показать простое в сложном, сравнить человеческую жизнь с жизненным циклом вселенной, но при этом не раздуть из мухи слона. Вывод: Не стоит осуждать тех, кому фильм не по душе, ведь в какой-то степени они правы. Не каждому по нраву, когда кто-то навязывает личную философию через искусство, а уж если дело касается религиозного аспекта, то противники найдутся обязательно. Тем более, что режиссера совсем не заботит достоверность излагаемых фактов, что превращает «Древо жизни» в фантасмагорию. Да и динозавры, погибшие от метеорита (что так же спорно)- не лучший пример кары господней, искрящий пафосом. Но если взглянуть на картину в целом, то ничего похожего мир не видел со времен «Космической Одиссеи» Кубрика, с той лишь разницей, что фильм Малика куда более постулативен. 9 из 10