Фильм Американец The American смотреть онлайн

В кинематографе, как и в жизни, все повторяется. Вроде бы французская новая волна сошла на нет еще в 60-х, но тени прошлого иногда отчетливо проявляются в современном кино, надолго отравленного постмодернизмом. Новая лента Антона Корбайна «Американец», претендующая на лавры арт-мейнстрима, но больше похожая на фотоэкспозицию в модном салоне, тем не менее, оглядывается назад, временами отстраняясь от своей вылизанной до блеска картинки и статичных модельных планов, годных лишь для показа на канале Fashion TV. Корбайн, известный как штатный фотограф ряда музыкальных групп 80-х снимает так, как будто кинематограф не был изобретен вообще  привычный жанровый нарратив режется на десятки отдельных кадров, которые смело можно вешать на стенку и любоваться как отдельными экспонатами, забыв про цельный видеоряд и связную логику повествования. Джордж Клуни или мистер Мотылек, как всегда импозантный и немногословный, фотографирует бабочек, иногда прерываясь на заказные убийства. «Американец», основанный на книге британского новеллиста Мартина Бута «Очень скрытный джентльмен», напоминает скупой трафарет. Антон Корбайн, не привыкший глубоко копаться в психологии персонажей (и его предыдущий «Контроль» яркий тому пример), выбрасывает намеки на глубину характеров персонажей, долгие и вязкие диалоги, лишая главного героя английского аристократизма и чувства юмора и оставляя только фактурную европейскую глубинку, где наглухо затерялась привычная многим христианская мораль. Уставший от праведных трудов Джек, он же Эдуардо, решает сбежать в Италию, подальше от любопытных глаз. Корбайн скупо выдает по кусочкам обыденную жизнь киллера  вот Джек собирает из подручных материалов оружие на заказ, вот целит из объектива красоты итальянской глубинки, вот безмолвно предается утехам с красивой проституткой на фоне красных апартаментов. Люди, попавшие в объектив камеры голландского фотографа, становятся незначительными, частью интерьера, который можно легко передвинуть на задний план, чтобы не портить потрясающий общий вид. Отчужденность героя Клуни проступает даже на национальном уровне  в кафе настойчиво звучит попсовый хит Ренато Карозоне  «Tu vuo fa i`americano» или гламораму Корбайна прерывает жестокий хит Серджио Леоне  «Однажды на диком Западе». Новый свет чужд Италии, даже несмотря на кросскультурные связи, и эта разница проговаривается режиссером в тексте полотна  «Вы, американцы, не знаете прошлого, а думаете лишь о настоящем». «Американец», лишенный человечности в угоду маньеризму и красоте, тем не менее, черпает вдохновение в богатой христианской семантике. Джек, бросивший привычный уклад жизни и уставший от бесконечного бега и одиночества, встречается на очередном жизненном отрезке, не с людьми, но с символами. Святой отец, глаголящий о невозможности человеческого существования без любви, босс Джека Павел, несущий истину язычникам пророк, и порочная, а вместе с тем святая Мария Магдалина, готовая принять на себя все тяготы земной жизни убийцы. Небрежно раскиданные по фильму знаки и навязчивые в своем повторе символы, надежно скрепляются незримым клеем страдания и отверженности, придуманным и запатентованным еще Микеланджело Антониони. Неприкаянность и ненужность миру киллера-Джека подчеркивается крупными планами, на которых человек теряется на фоне древней архитектуры словно бы несуществующего города, растворяется в людском потоке, выполняющем затхлый и пустой многовековый обряд. Итальянский заштатный Абруццо, кажется, наследует черты и назначение бельгийского городка Брюгге Мартина Макдонаха, превращаясь из статичной живописной провинции, где не ступала нога кинематографиста в нечто наподобие промежуточного мира между раем и адом, где блуждают уставшие грешники в надежде получить прощение за земные злодеяния. В этом, наверное, и заключается главное достижение Корбайна, наравне с Макдонахом вернувшего экзистенциальному убийце пусть и не клетку с желтой канарейкой, но ощущение нереальности реального мира, ссорящегося с самим собой и порождающего куда большие злодеяния, чем способен внести отдельный персонаж, придуманный представителем новой волны Мельвиллем или тюнингованный постмодернистом Джармушем. Именно с последней работой несгибаемого Джима и рифмуется глянцевый «Американец». Пусть злые языки и припоминают Клуни рекламу Nespresso, а также коренные различия в количестве чашек кофе на столе, стоит отметить, что излишний символизм Корбайна отлично дублирует художественный минимализм Джармуша, выводя простую аксиому о том, что сказать об одном и том же можно по-разному. И главное не как, а что.