Общество мертвых поэтов Dead Poets Society 1989 смотреть онлайн

Этот фильм я не хотел смотреть очень долго. Я просто боялся. Я был очень наслышан об этом фильме, у него множество почитателей, это всемирно известный и всенародно признанный фильм, редкий случай, когда и критики, и зрители были единодушны — зрители обеспечили фильму громадные кассовые сборы, невероятные для кино с такой позицией и такого уровня, а критики создали фильму ореол культовости, завалив его главными мировыми наградами и восторженными откликами. А вместе они обеспечили фильму бессмертие. Именно такие захваленные, засмотренные до дыр фильмы смотреть бывает страшнее всего, потому что сразу возникает страх — а вдруг не понравится, вдруг не проникнешься, вдруг это пройдет мимо тебя. Смотреть блокбастеры легко и вольготно — там всегда знаешь, что произойдет, когда и почему, смотреть такие фильмы опасно не только из-за неизвестности каждого последующего кадра, но и из за эмоциональной нагрузки, которая обязательно (не важно понравится фильм или нет) ляжет на ваши плечи. С этим было связано мое второе опасение — я догадывался, зная таланты Уильямса и Уира, что фильм будет тяжелым, может быть, даже шоковым, депрессивным, конечно, травмировать лишний раз свою психику вряд ли кому-то захочется. А с другой стороны, не взглянуть на фильм, который многие называют лучшей картиной своей эпохи и лучшим фильмом Уильямса (это при количестве-то шедевров, в которых снялся великий актер!), просто невозможно. Тянет. Тянет невероятно. Я увидел его. Теперь я понимаю, что никогда бы не простил себе, если б в жизни пропустил это кино, если б пошел на поводу у своих страхов и отложил бы просмотр «до лучших времен». Да, фильм поверг мои мысли в хаос, да он ввел меня в ступор, в состояние молчаливого ужаса, да, он встал комком в горле, но этот фильм ДОЛЖЕН увидеть любой человек, кто вообще осознает себя таковым. В последнее время только старые и новые фильмы Уильямса повергают меня в такое полуастральное состояние, больше не давая усомниться в гениальности этого актера. Этот фильм настолько многогранен, что, сколько бы я не пытался о нем рассказать, поднимая очередной пласт, я вижу под ним новый, еще более интересный и нужный. Почему этот фильм так необходим и кому? Прежде всего, молодым людям, парням и девушкам 16-25 лет, потому что в «Обществе мертвых поэтов» рассказано, если не все, то очень многое, прежде всего, выражены чаяния, мечты, амбиции, озвучены мысли и идеи этого самого свободолюбивого периода в жизни человека. Не знаю, как вам, ребята, но для меня в этом фильме было все так близко, так знакомо — до боли знакомо, это было мое! Фильм говорил обо мне больше, чем я сам знал о себе. Он поник в мою душу, он проникает в души многих людей, он говорит нам то, что сами мы часто повторяем себе, но не решаемся сказать это громко, высоко подняв голову, открыто… Да мы лучше умрем, лучше превратимся в скользких смрадных червей, чем дадим себе подняться выше остальных… Многие так поступают в школе… Когда я учился в школе, многие хорошие и умные ребята, старались не выделяться, казаться такими как все! А мы не такие как все! Мы, я, ты, он, она — мы каждый уникальная личность! Но наше «мы» всегда доминировало над нашим «я», а такого не должно случаться…. Но в нашей постоталитарной стране это везде и повсюду… И, как выяснилось теперь, не только в нашей стране. Сама система образования глубоко порочна и неправильна — нас равняют одной гребенкой, нас учат одному и тому же, и требуют, чтобы мы жили по образцам, под копирку, по готовым трафаретам, по безжизненным меркам, графикам и таблицам… Родители планируют нашу жизнь, учителя закрепляют в нас сознание того, что бетонное образование — есть высочайший идеал в школе, тогда как на самом деле, — говорю, как педагог, — идеалом школы должно быть воспитание и помощь в воспитании гармоничной, самостоятельной, мыслящей ЛИЧНОСТИ. Религия, традиционное образование, коллективный разум — все это призвано успокоить порывы молодости, зажать их в узкие рамки условности, раздавить все, что рождается в человеке благодаря природе и возрасту. Ведь в таком возрасте человек начинает ощущать себя нужным, познает любовь, страдания, учится жить среди людей, учится быть самим собой, именно в этом возрасте человек начинает творить, обуреваемый неясными ему самому страстями, воздухом молодости, поры, когда человек должен гореть, полыхать, когда веление сердца, требует ли оно поездки на БАМ или писания стихов, должно быть услышано, понято и осуществлено… Как жалки в фильме попытки подавить в молодости стремление к жизни, к радостям ее и горестям, как убоги учителя-манекены измеряющие весь мир графиками и схемами. Чему они могут научить? Вот поэтому так часто в школьные годы просыпается в нас бунтарский дух, желание противостоять всему на свете, всему закостенелому, стационарному, мертвому. Жизнь — в движении, и нельзя запрещать ей двигаться, ведь в застоявшемся болоте, а не в быстрой реке рождается малярия, всякие эпидемии, болезни и в болоте люди потонут медленно и страшно в любом случае, тогда как река пенится, бурлит, несет человека, она может и утопить его тоже, но может вынести на берег! Этот фильм о смысле жизни, о таких вот ее разных берегах, и, конечно, о выборе, который, рано или поздно, придется сделать всем! Страшный, особенный, главный выбор. Чему учил своих учеников Китинг? Живому языку, живому пониманию литературы и природы поэзии, которая, естественно исходит не из ямбов и хореев, а человеческих эмоций и чувств, — это, так сказать, по прямым его обязанностям. Но Джон Китинг, как и любой хороший педагог, видел в детях не объекты, а субъекты обучения. Он заставлял их учиться жизни, и сам учился вместе с ними. Он пытался нащупать в каждом ученике его стержень и дать понять ученикам самих себя. Он учил их собственному мнению, он учил их спору, он пробуждал в них мечты, надежду, веру, он развивал в них характер, он строил по крупицам их личность. При этом, как и любой хороший учитель, он не переступал планку, за которой собственное мнение переходит в снобизм, а личность, оригинальность — в упертость и самовлюбленность. Он учил ребят жить и действовать в коллективе, учил важности коллектива и значению личности в коллективе… Иными словами, он учил их жизни. Он показал, как перед одной свободной, легкой, честной поэтической строкой рушатся искусственно созданные традиции, как расползается по швам мир железной дисциплины, мир кнута и шаблона, как свободное слово способно растопить лед порядка, бездумной исполнительности, иногда совершенно бесполезных знаний, призванных сделать из молодых людей «ячейку высшего общества», иными словами превратить в высоколобых спесивых снобов и лицемеров. Он показал, как несколько единомышленников могут подорвать казарменные устои, и как личность может влиять на машинные традиции. Он, учитель, забыл сказать только одно — в своем пламенном призыве к полнокровной жизни и свободе, к правде и чести, он забыл призвать впечатлительных подростков к тому, что на избранном ими новом пути много смертельных опасностей, что такой путь не для слабых, что не каждый дойдет до его конца, став настоящей целостной личностью, что некоторые сломаются, обозлятся, предадут… Он не сказал об этом… Он не хотел, чтобы это остановило его учеников-друзей… В этом фильме живо и правдиво все. Животрепещущие вопросы, которые никогда не будут неактуальны в человеческом обществе, среди которых и вечные «роль педагога в обществе», «борьба личности и безликой государственной/общественной машины», «поиск себя», «тирания родителей» и т. п. Он заставляет по-иному взглянуть на вещи, он заставляет почувствовать вкус к жизни и каждой клеточкой почувствовать желание подняться над серостью, стадом, над быдлом, и жить, жить, жить! Питер Уир, мастер высочайшего класса снял действительно переломный фильм в американском кино — не зря он появился в 1989. Он словно отделил период настоящего кино, которое в 80-е, благодаря Стоуну, Уиру, Аллену, Левинсону, Копполе и др. могло, не выходя за рамки мейнстрима, ставить большие, настоящие проблемы и бороться за право называться искусством, от кино 90-х, когда в полной мере ощутилась повальная коммерциализация кинопроцесса, кино стало исключительно развлечением, а большие художники перешли в оппозицию, альтернативу. Питер Уир снял фильм, который сейчас смотрится, как луч света в темном царстве, как древо познания добра и зла. Он снял фильм, который стал самодостаточным произведением искусства, открыл целую философию, — философию молодости и впервые признал, что в Америке идет такая же борьба за право личность называться таковой, как и в тоталитарных государствах. А еще Уир известен, как человек, который умеет разглядеть самый глубоко запрятанный потенциал в актере. Он умеет видеть в великих комиках обратную сторону медали. В 1998 он создаст фильм с другим комиком, Джимом Керри, который будет исследовать те же проблемы, что и в «Обществе», но поднимется на новый уровень и откроет миру нового Джима Керри. Такой же драматический потенциал Уир разглядел в Робине Уильямсе. Ни в коем случае нельзя полагать, что Уильямс до этого был просто хохмачом — блистательные трагикомические роли в шедеврах «Мир по Гарпу», «Доброе утро, Вьетнам», «Москва на Гудзоне» давно заставили мир говорить о многообразии таланта актера, но во всем блеске своего психологизма и тонкого трагизма Уильямс раскрылся именно у Питера Уира. Он сыграл шокирующе гениально! И не только гениального, идеального педагога, но и настоящего лидера, ярчайшую личность, за которой тянутся люди, настоящего владетеля мыслей и идей молодости, он сыграл настоящего человеколюбца, гуманиста, человека Ренессанса! Своей ролью он возрождает веру в людей, он безумно заразителен, от него исходит солнечная энергия, тепло, он весь источает любовь к жизни и человеку. Поэтому, если у кого и были сомнения насчет Уильямса, после этой ленты, они отпали, как скорлупа. На свет родился гениальный актер, могущий играть все! К сожалению, в последующей карьере актера есть и повторы, выглядящие менее естественно, более сухими, как, например, в замечательных, но не столь искренних фильмах, как «Куда приводят мечты» или «Лжец Яков». Это возникает из-за стремления актера каждый раз начинать роль с нуля, делать нового человека, а роли ему после «Общества» предлагают часто практически одинаковые, он умудряется находить в них нечто новое, но как часто это случается в Голливуде, актер надолго становится заложником таких сильных ролей. Кроме Уильямса и Уира, в фильме есть молодые, подающие надежды актеры, из которых, увы, далеко не все смогли их оправдать. Разве что Итан Хоук действительно вырос, даже до роли Гамлета, а вот остальные запомнились именно как мальчики из «Общества мертвых поэтов». А еще есть финальная сцена, которая заставляет плакать, надеяться, снова плакать и смеяться… Это одна из лучших и самых сильных по эмоциональному заряду и энергетике сцен в истории кино. В ней победа учителя очевидна. Да, кажется, его подмяла под себя механическая школа, он оказался действительно виноват, и признал свою вину. В чем виноват? В том, что учил людей быть людьми в мире зверей. А победа его в том, что хотя бы десятерых человек из школы он научил этому — быть настоящими людьми. И это прекрасно. Это и есть стержень, на котором, по сути, держится фильм — гениальный, потрясающий фильм, один из лучших фильмов Америки — живой, неискоренимо романтичный, честный — такой же, как и идеи, им выдвигаемые. Настоящее кино. Оно действительно может изменить жизнь. Оно выше оценок.