Девственницы-самоубийцы The Virgin Suicides онлайн фильм бесплатно

Вчерашний тюремный запах Из влажной камеры рта Ну что, догниваешь, завтра? Ну что, помираешь, мечта? Сестры Либсон росли в строгой и набожной семье. Их заставляли вести себя скромно и достойно, контролировали их личную жизнь, стремились оградить от шумных вечеринок с мальчиками, принуждали молиться. Вот в этом и заключается деспотизм. Это и называют неверным воспитанием детей. Да, подростки нуждаются в личных свободах и хотят самовыражаться, бесспорно, они не всегда могут сделать это правильно и приемлемо. Да, к печальным последствиям приводит недопонимание между отцами и детьми  вечная проблема человечества, такая же старая, как история о суицидально-влюбленных Ромео и Джульетте. Но семья Лисбон не заслужила такого открытого и безграничного осуждения. Как можно назвать их внутреннюю политику чрезмерно жестокой или в корне неправильной, когда после первой же серьезной вылазки домой девочки вернулись шатающиеся от хмеля, а одна из них и вовсе приплелась на шатающихся ногах с окровавленными трусиками? Уж если призадуматься, то за это и впрямь положен домашний арест, в противном случае однажды дитятко возвратиться с букетом венерических заболеваний и парочкой массивных синяков, а в довесок с зависимостью от какого-нибудь дорогостоящего порошка или травки. Однако выкинутые музыкальные пластинки и запертая дверь комнаты толкнули главных героинь больше, чем на переосмысление своих поступков. Таковы особенности переходного возраста. Любая перемена отражается на твоем настроении, любая проблема рассматривается в масштабах трагедии. Неважно, что именно случилось, но душа подростка, бунтующая под влиянием пьяной юности и гормонов, превратит произошедшее в непоправимую катастрофу. Ноготь сломан, а значит жизнь закончена. Прыщи видны даже из-под тональника, а потому неплохо бы выпить все содержимое маминой аптечки. Мальчики  запретный плод в юном возрасте, так что стоит незамедлительно набрать полную ванну горячей воды и превратить свои запястья в кровавую массу. Алкоголь, разврат и наркотики не разрешены злыми предками  прикопаемся в горшке с кактусом. Глубоко верующие родители не оценили твоей любимой музыки  надо объявить миру бойкот и сделать шаг с крыши ближайшей постройки. Тебя наказали за недостойное поведение  голову в духовку. Так оно и есть, да, вот под этим углом молодые видят жизнь. Для них это не зебра, это проведенная жирным черным маркером линия, которой не видится конца. Потом, конечно, будет переосмысление, начнутся стоящие романтические свидания и совместные походы в кино за ручку, от вечеринок ещё предстоит устать, музыка надоест, лекции в институте станут важнее гулянок, первая работа, первые впечатления от жизни, пеленки и бессонные, но радостные ночи Сесилия оборвала свою жизнь. Совершенно неосознанно поставила в ней точку. В возрасте тринадцати лет сложно выбрать между двумя мультиками или цветом пуговиц на блузке, какой уж там выбор между жизнью и смертью. Вопрос, который лента задает зрителю и персонажам: почему? Ответ: просто потому что. Девочку не замучали, не избили, не затравили. Она не стала жертвой насильника, не попала в беду. Не столкнулась с вопиющей невзаимностью, нет. Она, возможно, была счастливее прочих подростков. Что же тогда сподвигнуло её сделать шаг из окна? Что толкало резать себе вены до этого? Да нет никакого внятного объяснения. Причем не только у автора, но и у самой Сесилии. Ей было плохо и некомфортно. Она не чувствовала себя в своей тарелке. Хотела пойти наперекор правильным родителям. Хотела совершить революцию, а, может быть, по глупости своей не понимала, что смерть  это точка, а не пафосно-печальное многоточие. Вот так вот некрасиво и уродливо она смотрелась на ограде под окном, упавшая камнем и похожая на окровавленную тряпичную куклу. Сестры восприняли поступок героини то ли как руководство к действию, то ли как панацею от всех болезней, то ли как метод бороться со всем, что им не нравится. Кополла очень увлеклась образом самой Америки, атмосферой бунтующей молодежи, лучами солнца, ласкающими листву, неумелыми попытками сотворить целую сексуальную революцию на крыше родного дома. И, как художник, София с задачей справилась, нарисовав приятную глазу картинку, покрыв её нестираемым налетом меланхолии и легкой скуки, добавив каплю протестантства и игривой атмосферы. Но вот за моралью придется отправляться в тридевятое царство, тридесятое государство. Дело даже не в том, что все вопросы лента задает в пустоту и от балды, а в том, что пока зрители напряженно морщат лбы и стремятся отыскать неведомое что-то, потаенный смысл, девочки только задорно хихикают и уносятся в чащу своего воспаленного бреда. Ключевое событие фильма попросту не имеет внятного объяснения: это случилось, потому что имело место быть, а виноваты во всем, понятное дело, изверги-родители. Вне всяких сомнений, уже после трагедии не имеет смысла защищать маму и папу, недоглядевших за дочерьми и не сумевших вовремя вправить им мозги или проконтролировать ситуацию. Но назвать их причиной содеянного просто неумно. Психоаналитики сажают детей в кресло прямо перед собой и показывают им чернильные кляксы. Давайте включим фантазию и подумаем, что мы видим перед собой. Однако это ли та помощь, которой добиваются юные бунтарщицы? Не проще ли нарисовать им внятную перспективу развития событий и грамотно донести до неадекватного сознания, что кошмары кончатся, а мечты, пускай и не все, сбудутся? Что думает по этому поводу Кополла? Ничего. Она снимает лучи солнца, ласкающие зеленую листву и любуется улыбкой прелестной Кирстен Данст. Что думают по этому поводу персонажи? Они не знают в чем дело, но готовы добавить мелодраматичности ситуации своей кислой миной. Что думает об этом зритель? Он просто напряженно думает с лицом страдающего философа. Вывод: сэ ля ви. Искаженная правда, в угоду фантазии режиссера.