Смотреть Тучи над Борском онлайн без регистрации

Фильм интересен в качестве свидетельства эпохи. Посмотреть его довольно любопытно. Что касается игры актеров, то мне понравилось. А главная героиня, которую играет Инна Гулая — просто выше всяческих похвал. Но как же изменились наши взгляды! Я не говорю о вере в бога или о вере в коммунизм, я о взглядах на то, что позволено и что не позволено. О том, что является личным, а что общественным, о страхе или его отсутствии перед авторитетами, государственными и общественными структурами, общественным мнением и т. п. Большая часть фильма вполне реалистична. Верующие говорят о боге и своей вере, о взглядах на жизнь, и современный человек не может им не сочувствовать. Не потому, что современный человек однозначно на стороне верующих, а потому, что он безусловно признает за верующими простое право на веру. А за неверующими — право на неверие. На самом деле, и верующие, и неверующие в этом фильме — дети своего времени. И те, и другие считают себя вправе вторгаться в личное пространство человека. Верующие ведут себя поскромнее, поосторожнее, потому что сила не на их стороне. Но по сути — разницы нет. И те, и другие промывают мозги любому, кто это позволяет. И при этом, и те, и другие уверены, что человек сам думать не способен, что человек — пустое место, глина в руках умелого манипулятора. Постараешься — будет тебе или убежденный коммунист или убежденный верующий. Главное — приложить усилия. Это презрение к свободе воли человека, которым переполнен фильм, вызывает отвращение. Не к фильму, конечно, — ко времени. К концу фильма у меня, тем не менее, возник вопрос: чем же так опасны эти таинственные «сектанты»? Что такого ужасного они сотворили? Видимо, этим же вопросом задались и создатели фильма. Поэтому к концу они начали показывать экзальтированные молебны, вопли с заламыванием рук, имея явную цель вызвать у нормального/разумного/образованного зрителя отторжение. Но этого, разумеется, было недостаточно! И поэтому был приплетен завершающий эпизод о человеческих жертвоприношениях. Без этого эпизода фильм не имел бы вообще никакого смысла, потому что даже зрителю начала 60-х было бы ясно, что «сектантов» надо оставить в покое, потому что, как это верно заметил один из героев фильма: «статью конституции о свободе совести никто не отменял». Но сцена с человеческим жертвоприношением — настоящий мерзкий поклеп на бедных пятидесятников, да и вообще на христиан любой конфессии, причем точно в соответствии со старинными римскими традициями! — «христиане пьют человеческую кровь и закусывают человеческим мясом». Если три четверти фильма я смотрела, если не с удовольствием, то с интересом, то конец фильма вызвал у меня просто отвращение. Я уже не говорю про то, как верующих обозвали — «сектанты». Задала себе вопрос: почему «сектанты»? Думаю, причин несколько: 1. Коммунисты не стали прямо упоминать РПЦ, потому что всегда любили большие организации. Хоть дружеские, хоть вражеские. Оно и понятно — большого врага видно издалека. Его легче контролировать. Поэтому с РПЦ лучше не связываться. Да они и так — под контролем. 2. А вот всякие «отколовшиеся» — это действительно головная боль. Поди их все подсчитай! Они действительно представляют опасность. 3. Само слово «секта», «сектанты» — вызывает негативные ассоциации. Что полезно в деле борьбы с идейным врагом. 3. На самом деле в понятие «сектантов» авторами этого фильма включены любые верующие, включая адептов РПЦ. Для коммунистов они, конечно, все одним мирром мазаны, но в целях «воспитания» послушного стада (советских граждан) — целесообразнее заклеймить их как-нибудь поужаснее, например, малопонятным, но пугающим словом «секта»! (Еще раз повторюсь, что верующие при данных обстоятельствах — ни на йоту не лучше коммунистов — они все стоят друг друга. Просто верующих в 60-м году гнобили коммунисты. Но если бы расклад сил был иным, тогда бы верующие гнобили коммунистов. Что, кстати, не голословное утверждение — сие доказано, так сказать, на практике — самой историей.) В общем, наше время мне нравится больше: эпоха постмодернизма не лезет в чужие дела и в чужие души. И не читает нотаций. Или читает их по старой памяти, но уже по минимуму. И не особо на них обращают внимание. Слава Богу.