Смотреть интересный онлайн фильм Вальс с Баширом Vals Im Bashir 2008

На самом деле война никогда не закончится. Настоящая, косвенная, политическая, идейная, спортивная и др.  многие вещи можно опошлить одним простым словом из пяти букв. Будут слёзы, будет гнев, и будут новые смерти. И будем мы, как смысл. Как доказательство, что планета вертится, цветы растут, а здания рушатся под тяжестью собственной же ветхости. Бредём по уже пустым просторам и кидаем в корзины за плечами остатки прошлого, которое найдём. Что-то в этой работе есть от мародёрства. Что-то от санитарии. А что-то от шаманства. За спинами шумят старые машины и топают десятки пар ног. Звучит песенка про то, как кто-то каждый день что-то бомбил. А ветерок разносит запах гнили. Мы поднимаем эти штуки с земли и бросаем их в корзины за плечами. Здесь ночью было светло почти, как днём. Кидаем ещё вещь в корзину  узнаём, как здесь одетые в форму израильской армии христиане-фалангисты выгоняли всех беженцев на улицы. А из миномётов летели звёзды. На фоне плаката ныне покойного Башира где-то далеко отсюда танцевал свой танец солдат с пулемётом. И где-то далеко человеку уже стало стыдно ровно за двадцать шесть вещей, которые он совершил. Как когда-нибудь, если не уже, Богу стало стыдно за семь дней, которые он работал. Кого-то память сверлит. А кто-то хочет узнать, почему его не сверлит память. В полуразрушенных переулках, словно ветер, свистит плач призраков. И мир напоминает флеш-мультик скачанный из интернета. Мы живы, но разве это оправдание? Когда корзина наполняется  подходим к медленно плетущимся позади огромным грузовикам и бережно сваливаем туда содержимое. И начинают говорить водители. «Мой друг на войне потерял как-то фалангу пальца. Он говорит, что боли не почувствовал  был холод, и ощущение какой-то глупой свободы. Ему казалось, что теперь его палец стал совершенней. Казалось, что та отсутствующая фаланга  это весь мир. Он сказал, что тогда шевелил весь мир своей рукой. Спустя некоторое время он отрубил себе руку» Водителями становятся те, кто не в состоянии ходить ногами и собирать с земли вещи, копаться в грязи. И вспоминать. Люди собраны. Подготовлен материал для истории. Смерть вождя, сидевшего на троне всего месяц. Месть людей людям. Мёртвые животные и деревья. Люди собирают разум, пытаясь выдать гипер-логичные вещи. Рассказать всё, как было. Однако забывают о реальности. Это как с чаем  если передержать, то напиток превращается в лёгкий наркотик. Если слишком плотно стараться. Теперь только и остаётся, что быть не при делах и собирать историю по частям, находя предложения в мусоре, слова в пыли, а мысли в засохшей крови. Собираем и бережно сваливаем в грузовики, дальше неся за собой смрадный гнилой запах истории. Создатель решил, что мультфильм для серьёзных смертей будет лучше. Облёк важные фантазии в законную форму, которую не выдержишь, снимая за малые бюджеты на плёнку. Что было реальностью, теперь превратилось в комикс, который можно носить на флешке. Тихо, так, чтобы не разбудить мёртвых детей, мы убираем с воспоминаний обломки. Видим, как в огромных бронированных машинах ехали люди, и стреляли во тьму из пулемётов. Не во врагов, а во тьму, словно они боялись, что с погашенным огнём пулемётов их захватит паника. Или скверна. Друг подбегает ко мне и показывает, что нашёл. В руках вещь, что смотрела на меня. И память о том, как дети воевали с солдатами, подрывая танки ракетами из лесу. Если поменяешь выражение лица  становишься водителем. Играют на автоматах рок. А где-то далеко ещё живые люди чувствуют, что что-то в мире не так. Водители всё кормят байками о людях, которые зачем-то выжили и танцевали вальс. А кто-то проливает слёзы над умирающими животными. Кто-то просто не привык людям. Поднимаем с земли грязную вещь и кладём в корзину  и сюрреальность превращается в набор символов. Художественный траур человеческой жестокости. Сопряжение личности мирной и осквернённой войной, словно на голове вырастает второе лицо. Глаза играют образами, прямыми и однобокими, но помещёнными в туман непонимания самого рассказчика. История теперь напоминает блуждание по бескрайнему чистому полю  куда хочешь, туда и иди, всё равно поле окажется правильным, просто в разных точках. Вот и собаки зарычали где-то недалеко. Просто собираем вещи. И видим, как все доходят до наших корзин с отрешённым взглядом, с мыслями совершенно о других местах, в надеждах на то, как их заберёт отсюда на своём теле большая голая женщина. Отключенный от действительности разум. И проникаемся большим состраданием к животным, так и не привыкнув к речи, которую легко понять.