Смотреть Последнее танго в Париже Ultimo tango a Parigi онлайн

История странных отношений живущего в Париже 45-летнегно американца Пола, тяжело переживающего самоубийство жены, и юной красотки Жанны, помолвленной с одержимым работой кинорежиссером, в начале 1970-х наделала немало шуму. Но если страсти вокруг фильма со временем улеглись, то вот в самом фильме они, похоже, только усиливаются. Во всяком случае, с годами это кино производит все более сильное впечатление. Как то вино, что с течением лет благодаря выдержке только улучшает свое качество. Тогда многих напрягал, а порой откровенно испугал (достаточно вспомнить хотя бы комический эпизод из «Зависти богов» Меньшова, вполне адекватно отражающий суть обывательской реакции) слишком натуралистичный показ интимных отношений, больше характерных для порнокино. Чрезмерная половая либерализация особенно не понравилась левакам из СССР, в том числе коллегам и почитателям итальянского режиссера, которые до того момента весьма уважительно относились к творчеству коммуниста Бернардо Бертолуччи, и тут вдруг сочли, что у него случилась серьезная деформация в отношении к революции (?). С течением лет все больше удивляешься и восхищаешься глубиной переживаний, которую смог передать еще сравнительно молодой 30-летний режиссер, совершивший здесь стремительный прорыв к свободе как в творческом плане, так и в чувственной сфере. В этом фильме, что называется, «всё сошлось». Все его участники сделали своё самое лучшее кино: оператор-кудесник Витторио Стораро, джазовый музыкант Гато Барбьери, импровизировавший на своем саксофоне прямо в момент записи звука, актёры Марлон Брандо, Мария Шнайдер 48-летний Брандо уже одним только согласием принять участие в столь «сомнительном» для голливудского актера проекте лишь закрепил за собой статус личности своенравной и незаурядной. Свойственное Брандов молодые годы презрение к проявлениям любой слабости сменяется в Ultimo Tango A Parigi душевной хрупкостью героя, расстающегося на наших глазах с последними иллюзиями. А жвачка, прилепленная им в финальной сцене к поручню балкона  как символ того, что в конечном итоге остается от человека  будет пожизненным воспоминанием для каждого, кто видел это кино. 20-летняя Мария Шнайдер, которая до того снималась в проходных картинах и то лишь в небольших эпизодах, моментально стала звездой, высказавшейся от имени целого поколения. Впоследствии она так и осталась «актрисой одной роли» (даже вторая значительная её работа у Антониони в «Профессии  репортер» не идет ни в какое сравнение с этой), хотя затем еще много раз появлялась на экране. Но в других проектах всё куда-то стремительно улетучилось  и чувственная спонтанность, и шарм, и сексуальность. Дошло до того, что в «Диких ночах» (1992) ее уже просто невозможно узнать: индивидуальность и женственность испарились. Брандо привносит в фильм великий трагизм и ужас одиночества: тоска сменяется грустью, грусть  меланхолией, меланхолия  депрессией. Виной всему супружеский обман, будто позаимствованный из трудов доктора Фрейда. Оказывается, жена не просто изменяла Тому, но и дарила ему, и своему любовнику одинаковые подарки (кивок «Любовному настроению» Вонга Кар-вая). Выход из этого психологического надлома и эмоционального тупика будет пролегать через извращенную сексуальность и сознательное разрушение чувств, наличием которых как раз не может похвастать юная парижанка Жанна. Пол предлагает ей испытание: опуститься на самое дно унижения и таким образом разделить с ним страдание С появлением Шнайдер в истории возникает тот самый жизненный импульс, без которого не было бы драмы и в конечном счёте  катарсиса. Жанна пытается вырваться из плена того буржуазно-мещанского болота, в котором вынуждена пребывать двадцать лет своей жизни. Она вступает в садо-мазохистские отношения с незнакомцем, который годится ей в отцы, и оказываясь во власти непреодолимого полового влечения (кивок «Ночному портье» Лилианы Кавани). Поначалу её искренне увлекает эта необычная анонимная вербально-эротическая игра в новые слова и жесткий секс на грани изнасилования. Но чем дольше она находится в пограничной ситуации, чем больше упивается запретной любовью, тем меньше у нее остается мужества идти до конца. Чем большим перверсивным испытаниям подвергает ее Пол, тем рассудительней она становится. И как только он сам «нарушает правила игры» (для него самого никогда игрой не являвшейся), и заявляет о своем праве на настоящее серьезное чувство, увлечению юной красотки приходит конец. Все, что серьезно  это не для нее (кивок «Интимности» Патриса Шеро), по крайней мере, на том уровне чувственного взаимопроникновения, которое она успела познать. Приняв поначалу условия рискованных и пугающих отношений, Жанна всё же разрывает эту странную связь финальным выстрелом. Так интимная гармония разбивается о конфликт поколений и мировоззрений, оборачиваясь высокой трагедией