Сталкер смотреть онлайн без регистрации

Вы когда-нибудь бывали в Зоне? Это очень странное место на нашей планете. Кто-то говорит, что в это место упал когда-то метеорит. Кто-то говорит, что Зона  это след инопланетных цивилизаций. Но есть и такие, кто свято верит, что Всевышний коснулся рукой этой земли, и создал чудо. Сталкер дался Тарковскому не малой кровью. И только потому, что Тарковский не даёт абсолютно никакой поблажки ни фильму, ни съёмочной группе, ни себе. Да он даже самих Стругацких не вывел из себя только потому, что они-то знали, что работают с гением. Он заставил целую уйму раз переписывать сценарий, в котором Кайдановский медленно превращается из брутального афериста Аллана в мирного и блаженного безымянного Сталкера. Сюжет перекраивался от яркой научной фантастики со всеми особенностями под названием «Машина желаний», до тихой, туманной, но просто бесконечно глубокой философской притчи. Основа «Пикника на обочине» уменьшалась по законам какой-нибудь производной, исчезают совершенно все имена, глобализируя философский подтекст, обращая символы к каждой паре глаз, а не только избранным. Операторы меняются, как перчатки  Рерберга обвинили в халатности с отснятым материалом, из-за чего работы в первый раз начинались с нуля. Калашников был не в силах потянуть то, что от него требовал режиссёр. Люди на площадках метались, потому что Тарковский требовал зачастую очень странные вещи, вплоть и до простейших сдвигов на несколько сантиметров. В довершении всего, Тарковский заработал инфаркт. И объявил третий раунд. В котором и послал весь мир с его грёбанными обстоятельствами в нокаут. Вообще, неудачи обязательно присутствуют при любых съёмках. Отличие лишь в том, что почти все режиссёры уверены, что настоящее мастерство  это обходить проблемы стороной, импровизировать с тем, что осталось. Но Тарковский был не таким. Если ему что-то было нужно, он рубил сплеча. Если что-то не нравилось  он заставлял переделывать всё заново. И никаких поблажек. И грех упрекать его в том, что он серьёзно относился даже к мелочным проблемам. А финал знаменовался тем самым долгожданным шагом. Тем, что теперь называют «поздний Тарковский». Униженный мир бесцветной реальности так и кричит о серых буднях безымянности. Ободранные обои, вздутые от сырости. Ветхий, блестящий от свежей грязи пол. Стены вздрагивают, когда невдалеке громыхает какой-нибудь ржавый поезд. В комнате одна лишь бледная двуспальная кровать, в которой совсем не спит, но притворяется целая семья. Тарковский заостряет внимание на мелочах в излюбленной манере, когда камера медленно и нудно проплывает над прикроватной тумбочкой: стакан воды, пара таблеток, комок ваты и клочок бумаги. Всё ходит ходуном под аккомпанемент излюбленной мелодии ритмичного стука по рельсам Вслушайтесь. Сталкер  проводник в мир Зоны. Проводник в место, которое не поддаётся научным анализам и какому-либо исследованию, ведь Зона изменчива. Звучит, словно это начало какого-то действительно до корней волос научного боевика, где есть стреляющее оружие, где есть враги и где есть кровь и динамика. И именно из-за этого со Сталкера можно смело сдирать ярлык «Научная фантастика». Это скорей шедевральный пример уже банальной психологической драмы. Не поддаваясь никаким земным законам, Зона  это словно клочок другого мира. Как если бы на какую-нибудь красивую и очень описательную картину приклеили бы клочок совершенно другой картины, тоже красивой, тоже описательной, но совершенно другой. И кажется, что известно нам, каждому человеку, что есть на самом деле Зона. Именно такая же Зона, как и та, в которую нас сводил Сталкер. И словно путешествием в другое измерение, кажется езда Сталкера, Писателя и Учёного по дрезине. Это вообще был один из самых ярких и сильных моментов. Когда, наконец, появлялись краски. Когда зацвели желанные зелёные пейзажи. Когда вокруг слышались звуки, настоящие живые звуки, а не какие-нибудь результаты машиностроения. И в момент тот, совсем незаметно, в самой низине экрана по центру, слегка покрасуется некоторое время небольшая трещинка. И мир Зоны, относительно того, в котором нам дали пожить чуть больше получаса, теперь кажется чем-то сюрреальным. Это просто Тарковскому удалось поймать зрителя на мелочах. Тарковский играет смыслами, подтекстом, символами так, словно это банальная игра в «угадай, под каким стаканом шарик». Окончив музыкальную школу, успев поучиться в Институте Востоковедения, перейдя окончательно во ВГИК. Всё каким-то образом отражается в его работах, это сам Тарковский и не скрывает. Библейская жертвенность, восточная мудрость, чувство отторженной реальности-Зоны в мелодиях. Всё это кричит звучным басом, заставляя дребезжать стенки сознания. Кажется, что Зона  это наша внутренняя фантазия. Тень нашей личности. А мир, который мы видели вокруг Зоны (именно так и хочется сказать об этом мире), является лишь депрессией и синдромом потери той самой реальности. Ведь, Сталкер-то наш  блаженный. А блаженные вечно не обращают на мир внимания. И добрые такие вечно. Недаром Сталкер говорит, что Зона приглашает лишь тех, кто потерял надежду. Творческий кризис писателя, и параноическая мания учёного. Замкнутая душа Сталкера. Один человек, состоящий из трёх первообразных: разум, подсознание, вера. Если представить себе, что в Зону отправился лишь один человек, что будет достаточно просто, то вполне вероятно можно посчитать, что это  человек, замкнувшийся в горе собственных разочарований. Ушедший в свой воображаемый мир, где ему хорошо. Где он может снова лечь на траву и просто тихо полежать, прислушиваясь к шелесту листьев. Зелёная краска, такая умиротворяющая, будет жить вечно, потому что Зона сама по себе  существо живое. И Тарковский чётко дал понять Артемьеву, что музыка должна подчёркивать именно потусторонность нового мира. Порой Тарковский заставлял актёров просто молчать, находясь под прицелом камеры, бывало что и в абсолютной тишине. Это были такие неудобные моменты. Словно он предлагал зрителю самому представить, что же думает персонаж. И снова камера медленно и нудно проезжалась в непосредственной близи от плоскости, заставляя фиксировать странные, совершенно несвязные вещи, будь то ржавый автомат, пустой шприц или обрывки календаря. Сталкер молился о том, чтобы его спутники лишились силы. Словно тоже символ обратной стороны медали. Он говорит, что люди рождаются слабыми и гибкими, а умирают крепкими и чёрствыми. Он нарекает силу спутником смерти и в чём-то его философия верна. Ведь именно сила несёт в себе разрушения. А слабые всегда более разумны и тактичны, потому что нет возможности надеяться на собственные силы. В конечном итоге он всех приведёт к цели измученными, как и физически, так и морально, словно голыми детьми. Словно Зона сама создала все испытания, точно рассчитав, где и кто сможет раскаяться. И глубоко проникновенный монолог Писателя прямо в глаза зрителя, отзывается эхом и переполняет чашу, заставляя в один определённый момент вдохнуть и выдохнуть воздух так, чтобы поймать себя самого на этом. Философский диалог  ключевая ценность, среди всех пейзажей и всех смыслов. Именно в едких противостояниях рационализма и иррационализма вытекают совершенно любопытные заключения. Вот только нельзя сказать, что равноценны были оба персонажа. Тонкий психологизм и эксцентричность писателя всё же были более ценны и для уха и для глаза зрителя. Ведь, именно его духовная составляющая приводит сначала к тайнику в сундуке, под названием «потерянная надежда», а в финале эволюционируя, последовательно доказывает всю опасность данного им шанса. Исполнение сокровенного желания  это сказка. Это лучший мотив для сказки, потому что предопределяет счастье. И Зона коварно играет, переворачивая принципы и смыслы. Тарковский шепчет на ухо. Ведь действительно, если бы каждый из нас собрался топать в Зону, то за плечами был бы ворох позитива, энтузиазма и ярких красок. Вот бы мир во всём мире! Вот бы счастья всем даром! Но Зона исказит наше представление об оном. И нет  мечты останутся с нами, но мы поймём, что сокровенное желание  это маленький пыльный свёрток, который завалялся под кроватью и который нам лень достать. Это желание даже и не соответствует нашему текущем