Бесплатный фильм Любовник

Лингвист Дмитрий Чарышев жил с ощущением, что за каждым понятием стоит конкретный смысл. Неожиданная смерть жены приносит не только горечь утраты, но и ошеломляет неожиданным откровением: оказывается, любая стройная и совершенная система может рухнуть в одночасье. Найденное письмо покойной жены к любовнику открывает страшную истину: благополучная семья все 15 лет совместной жизни находилась на грани разрыва. Мучаясь теперь не столько от осознания потери, сколько от невозможности смириться с мыслью, что его все эти годы водили за нос, обманутый муж пытается докопаться до причин супружеского предательства. И поэтому упорно ищет встречи с любовником жены, но тот неожиданно появляется сам. Жизнь сталкивает двух мужчин лицом к лицу, чтобы они, наконец, узнали всё и о себе, и о человеке, который невольно соединил их судьбы. Вся история — запоздалые попытки мужа и любовника не просто выяснить отношения, но и навязать свою версию. Каждый терзает другого, и в то же время странным образом оба тянутся друг к другу. Такая вот любовь-ненависть. Похожий сюжетный расклад был представлен в фильме «Конец романа», по книге Грэма Грина, где любовник и муж после смерти одной, общей женщины, осознают, что отныне являются друг для друга самыми близкими людьми. Суховатый скептицизм и ощущение вакуума — вот основное настроение, которое сопровождает историю о потере точки опоры и рухнувшей системе координат. Опосредованно, через личностную трагедию, режиссёр выражает главный социальный конфликт переломных эпох. Камерная драма являет собой принципиальный уход от социума в личную жизнь. Вместо ново-русского глянца «Страны глухих» Тодоровский на этот раз почти любовно воссоздает стремительно исчезающие приметы советского быта. Снимает кино вне времени и моды, напоминая об утраченных традициях (во всяком случае, в нашем кино) школы психологического реализма, и при этом демонстрируя лишний раз (нет, как раз совсем не лишний) её силу. Она уходит корнями в систему Станиславского, пережив свои лучшие годы в советские времена, в лентах Авербаха, Эфроса, Райзмана… «Любовник» в этом смысле напоминает советское кино, которое лет двадцать пролежало где-то на полке, и вот только сейчас его явили зрителю. По сути, это и есть «Полёты во сне и наяву: 20 лет спустя». Только Серёга Макаров стал теперь Дмитрием Чарышевым. Янковский — лучший невротик отечественного экрана — исполняет тему своего главного героя так, как будто и не исчезал с авансцены кино. Истерики кризиса среднего возраста сменились хронической неврастенией и клинической депрессией. Это уже почти болезнь, но если и так, то, скорее, бергмановского типа — у бездны на краю. Он продолжает сжигать себя в беготне за смыслом жизни и вот сгорает, как свеча на ветру. Смерть «лишнего человека» фиксирует конец великого кино, которого никогда больше не будет. Всё — полёты закончились.