Сибирь. Монамур Сибирь. Монамур 2011 онлайн фильм бесплатно

Вопрос веры и ее наличия в человеке, ее соотношения с безверием стоял и стоит для России любого поколения и века. Им занимались все, кто имел отношение к искусству и обществу: священнослужители, историки, писатели, философы, художники, поэты и многие, многие другие. Поскольку кинематограф  не меньшее искусство, чем литература или живопись, то и он не стал исключением из правил, что и подтвердил Слава Росс в своем новом фильме «Сибирь. Монамур». Действие фильма делится на несколько взаимосвязанных линий, пересказывать которые бессмысленно и даже в какой-то степени вредно. Можно лишь назвать основных персонажей: это живущие в заброшенной деревеньке Монамур дед с внуком, ждущие прихода где-то давно пропавшего отца; семья дяди Юры, родственника деда, который изредка помогает тяжкому быту старика и мальчика; изжеванный двумя чеченскими войнами капитан и его «денщик», молодой солдат по фамилии Железняк, пути которых пересекаются с проституткой Любой. Росс использует такой сюжетный ход не только для того, чтобы подчеркнуть слепую волю всемогущей судьбы, но и чтобы зрительно, образно указать на единство стремлений и душ таких разных участников таежной драмы. Их артерии переплетаются в тугой, неразрывный узел на слове «вера». Каждый из них пребывает в одном из состояний  веры или безверия, и порой очень трудно отличить, где же именно сейчас находится герой фильма и где кончается одно и начинается другое. Тем не менее, с самого начала каждый ищет или не ищет веру по-своему. У деда вера воплотилась в христианстве старообрядческого толка, и она настолько твердая, немногословная и крепкая, что не раз на протяжении фильма приходится думать  а может, она у него просто мертвая, высохшая от давности лет, спресованная одним лишь горем да несчастьями? Его внук, с самого малолетства воспитывавшийся жилистой дедовой рукой, иначе понимает веру своих отцов и в особенности  веру своего воспитателя. Ему непонятен ни старый, тусклый образ в темном углу почерневшей от безжалостного климата избы, ни затверженные с рождения молитвенные фразы, ни, собственно говоря, угрюмая вера деда. Неужели тот верует только потому, что иначе «черти на сковородке жарить будут?». Но если догматы староверия непостижимы для маленького мальчика, то для капитана, участника боевых действий, давно уже не существует ничего святого: он совершенно запутался в попытках уяснить, кто он сам, кто люди, которые его окружают и для чего он вообще живет, а потому предпочитает глушить подспудную тоску водкой и порой нелепыми, порой пугающими, но всегда насильственными безумствами озверевшего от жестокости бытия человека. Вокруг этих персонажей взвивается пурга мелькающих событий, лиц и мест; Сибирь вокруг поразительно красива и поразительно скупа на проявления красоты, и за них нужно платить, порой большую цену и большой кровью. Но зато уродств предостаточно, и все  почти задаром: это и шныряющие по лесам в поисках ценной старины урки, и бордель под крышей кавказской мафии, в котором капитан и Железняк находят Любу; собственно кавказская мафия, нагло и нахально наживающаяся на чужих хлебах; обилие спиртного на столах и последующего свинства на улицах и прочее, прочее. Но режиссер не хочет останавливаться на отображении темных сторон действительности, он ее саму меняет, да не ружьем с вилами, а маленькими крупицами доброты, которая отыскивается в каждом, даже самом обветшалом сердце: это и внезапное сочувствие в глазах бывшего зэка, и продажа последней рубашки ради спасения заклейменного обществом отверженного; это и внезапное раскаяние отчаявшегося грешника, и хлеб, который тянут руки вроде бы злейших врагов. И в ответ на человеческий посыл автора вопрос веры вновь резонирует, но уже на другой лад и другими звуками. Оказывается, не в иконах вера и даже не в христианстве, а в душе каждого отдельного существа, и каждый должен отыскать своего, единственного Бога. И пусть для одного  это нарисованный желтыми карандашами на белой бумаге солнечный ореол, а для другого  неожиданное обретение сына и, не побоясь этого слова, семьи там, где до того даже и не думал искать. Потому что если у каждого есть Бог, то тогда в каждом есть Бог, а раз так, то тогда все мы, получается, с Богом  и внутри, и снаружи. И тогда проявится скрытое единство человеческое, которое до сих пор ни одна, даже самая всеобъемлющая идея не смогла пробудить к жизни.