Бункер Der Untergang 2004 онлайн фильм бесплатно

В странах, откуда я приехал, города по ночам лежали темные, будто угольные шахты, и свет фонаря в темноте был опаснее, чем чума в средние века. Я приехал из Европы двадцатого столетия. Чем дальше в прошлое уходит весна 1945 года, тем больше вопросов возникает нет, не тех, которые без устали поднимаются на телевидении и в прессе: не о Сталине, не об ошибках верховного командования, не о штрафбатах и заградительных отрядах. Покоя мне не дают другие вопросы: как стало возможным в ХХ веке в одной из самых образованных и культурных стран Европы существование фашистского государства, что за люди стояли за этим и, наконец, как мы сегодня должны ответить на те события? Итак, весна 1945-го. Шестой год Европа утопает в крови, шестой год по спинам лупят свинцовые дожди, шестой год люди задыхаются в предательстве и подлости Берлин уже окружен со всех сторон, но правительственный район по-прежнему сверкает своим благополучием. Вечеринки Евы Браун искрят весельем, шампанское льется рекой, здесь флиртуют, танцуют, смеются и глупо верят, что уже скоро война будет выиграна. Пожалуй, еще ни разу в жизни я не сталкивалась с таким честным взглядом на свою историю, как тот, что предложен нам Оливером Хиршбигелем в картине «Бункер». Здесь невозможно восхищаться верностью  верностью идеям чудовищного уничтожения людей; здесь невозможно жалеть тех, кто заточен в бункер, в то время как старинный город лежит в руинах, похоронив под собой стариков, женщин, детей, мужчин, Берлин теперь  это «город бывших домов»; здесь невозможно испытывать положительных эмоций при просмотре. И все-таки «Бункер» не дает расслабиться, по мере неторопливого и внешне почти бескульминационного повествования напряжение лишь нарастает, заставляя ловить обостренным восприятием каждое слово и движение. Пожалуй, доминантной эмоцией при просмотре становится удивление. Нет, это не то удивление, которое позволяет нам не превратиться в обывателей, а удивление, которое повергает в шок: до чего бесчеловечным может быть человек. Гиммлера больше волнует то, как следует поприветствовать командование союзников, нежели крах мира, созданного не без его непосредственного участия; Гитлер плотно обедает перед самоубийством и устраивает скромную, но проникновенную церемонию прощания со своим окружением; и лишь два врача по прежнему делают свое дело, оставаясь людьми в этом скопище нечисти Но в подлинный шок ввергает Магда Геббельс. Красивая женщина, верная жена и любящая мать хладнокровно убивает всех своих детей  совсем еще малышей, таких доверчивых к ее словам и указаниям. Актриса Коринна Харфух определенно шла на риск, соглашаясь на роль, и, на мой взгляд, совершила гражданский подвиг. То, что в документальных фильмах и журналистских расследованиях могут преподнести в ореоле, пусть непонятной, но все-таки романтики, рассказано ею так, что еще долго передергивает при вспоминании ее лица, с которым она проверяет судороги в ступнях детей. Она боится, что ее дети будут жить в мире, в котором нет национал-социализма. Но стоит ли жить в мире, где матери убивают детей во имя, какой бы то ни было партии? Где детей сжигают в печах, не забыв, однако, снять с них обувь? Бункер уничтожает себя  волна самоубийств превращается в рутину, а похороны уступают место сожжению трупов в бензине. Рушится третий рейх, как картонный макет, что стоит в кабинете Адольфа Гитлера, увлекая за собой тысячи случайных жертв. Оба фронта Второй Мировой сжимаются кольцом вокруг Берлина, но все еще неясно, кто одержит верх на том невидимом фронте Нация Гёте, Бетховена, Шиллера, Гегеля, Гейне и братьев Манн воюет сама с собой: в концлагерях умирают не только евреи, цыгане и славяне, здесь вся немецкая интеллигенция  журналисты, писатели, врачи, учителя, ученые, художники Нация уничтожала сама себя, последовательно и тщательно. Но даже несмотря на крах третьего рейха, не так просто восстановить законы жизни, которые были так цинично им попраныСкульптор Курт Бах просидел семь лет в концентрационном лагере и вышел оттуда нетрудоспособным калекой. Нынче, через десять лет после поражения нацизма, он все еще добивается маленькой пенсии, подобно другим бесчисленным жертвам нацистского режима. Он надеется, что ему наконец повезет и он будет получать семьдесят марок в месяц; это составляет около одной десятой того, что уже много лет получает от государства руководитель гестапо, организовавший тот самый концентрационный лагерь, где искалечили Курта Баха, не говоря уже о гораздо больших пенсиях, которые выплачиваются всякого рода генералам, военным преступникам и именитым партийным чиновникам. Все дальше уходит в прошлое весна 1945-го, но вопросов становится больше и больше, они возникают  словесно оформленные и пока еще не сформулированные, и они необходимы нам, даже если ответов мы найти не сможем. Пока мы задаем себе эти вопросы, еще не все потеряно P.S. В отзыве использованы отрывки из романов Эриха Мария Ремарка.