Кино Вертикальный предел Vertical Limit 2000 смотреть онлайн

В глубине души я могу понять этих людей — их непреодолимую тягу и любовь к горам, к этому чудовищно опасному и одновременно прекрасному виду спорта — альпинизму, в основе которых вызов себе и вызов природе, но также знаю, что никогда не решилась бы на это сама. Но спускаемся мы с покоренных вершин, оставляя в горах свое сердце… Мартин Кэмпбел, этот горячо любимый мною режиссер, тоже понимал их, и оттого создал со всех сторон великолепный приключенческий фильм «Вертикальный предел», с первого кадра до последнего пропитанный первозданным героизмом этих сумасшедших людей, а также собственным восхищением ими, которое невольно передается зрителю, заставляя его не только потеть, взрагивать и замирать от ужаса/переживания за висящих над пропастью людей, но и любить их — его героев, каждый из которых вызывает жгучую, животную тревогу за себя не только в силу закономерного страха высоты, но и потому что по ходу повествования становится чрезвычайно дорог зрителю. Как стал дорог мне. Если друг оказался вдруг И не друг и не враг, а так… Если сразу не разберешь, Плох он или хорош, - Парня в горы тяни — рискни, Не бросай одного его, Пусть он в связке в одной с тобой - Там поймешь, кто такой. Картина начинается с ярчайшей по эмоциональному накалу сцене — Ройс Гаррет, вися над пропастью с двумя детьми на одном еле держащимся крюке, принимает одинственно верное решение — заставляет сына перерезать тросс, тем самым навсегда нанося Энни и Питеру страшную душевную рану, из-за которой те прекращают общаться. Энни винит Питера в смерти отца. Питер винит себя, и потому с того дня не совершает ни одного восхождения, не посещает могилу отца. Но работая фотографом в «Нэшнл джиографик», спустя несколько лет, он случайно встречает сестру, знаменитую альпинистку, в заснеженных горах Пакистана, где та в составе экспедиции собирается совершить подъем на К-2, одну из самых опасных в мире обледенелых вершин. Подъем спонсирует техассец-миллионер, жаждущий совместить амбициозное покорение вершины с рекламной компанием своей авиалинии, и опытный альпинист, которого я знаю, как Алекса Крайчика. Пакостный миллионер «Пакстон» уже взбирался на К-2 несколько лет назад, но группа почти полностью погибла, а цель осталась не достигнутой. Кто-то считает, что погибли они из-за «Пакстона», кто-то, наблюдающий за шикарными проводами издалека. Если парень в горах — не ах, Если сразу раскис — и вниз, Шаг ступил на ледник — и сник, Оступился — и в крик, Значит, рядом с тобой чужой, Ты его не брани — гони: Вверх таких не берут и тут Про таких не поют. Проигнорировав тревожную погодную сводку, пакостный «Пакстон» заставляет людей идти дальше, и, как в прошлый раз, обрекает на неминуемую смерть. Трое выживших после лавины, он, «Крайчик» и Энни застревают в горной расщелине, ожидая либо смерти, либо спасения, но кто полезит на опаснейшую вершину в непогоду, рискуя собой и другими? Безумец. Или горячо любящий, преданный брат. Или несколько прирожденных альпинистов, сорвиголов, изначально принявших смерть, как возможный исход, ради пьянящей возможности стоять на вертикальном для человека пределе. Там не умирают, мистер Гаррет, там не живут. Питер Гаррет, и еще пятеро совершенно ненормальных, но отчаянно героичный людей, идут в путь. У некоторых из них — собственные цели. Я люблю их всех — каждого, что тогда отправился в спасательную операцию. Это было неразумно — рисковать жизнью шестерых ради троих, это было смертельно опасно — не только из-за непогоды и убивающего льда, но и из-за взрывчатки за спиной, готовой взорваться и утащить в пропасть всех. Это было безумие, но блистательное безумие! И если Питера вела любовь к сестре, Карима — родственный долг перед возможно выжившим кузеном, блондинку- деньги, Монтгомери Уика — месть за убитую «Пакстоном» жену, то двух сумасбродных, инфантильных братьев Бенч — чистейший героизм, которого никто не ожидал от легкомысленных придурков, любителей выпивки и травки. Как я заблуждалась на их счет! Как полюбила Сирила и Малькольма, как только разглядела за бровадой истинные их натуры! Все знают правила — не ешь в заведении с названием «мамашины», не садись играть в карты с парнем по кличке Док, и не иди в горы в связке с тем, кого не знаешь. Я пойду со своим братом! И если симпатия к ним зародилась не сразу, то живейший интерес и уважение к Монтгомери Уику — с первых кадров, как только моему взору предстали его обмерзшие беспалые ноги, портрет жены в траурной рамке, седые волосы и растрепанная борода на постаревшем, словно высеченном из камня лице. Он был одиночкой. Суровым, жестким, обозленным человеком. Но только он мог в рекордное время поднять группу на К-2. И он повел. Если ж он не скулил, не ныл, Пусть он хмур был и зол, но шел, А когда ты упал со скал, Он стонал, но держал, Если шел за тобой, как в бой, На вершине стоял, хмельной, Значит, как на себя самого, Положись на него. Это было грандиозное, полное смертельных опасностей, приключение, борьба с гигантской обледенелой горой, которая, не желая быть покоренной, посылала на головы дерзких смельчаков свои проклятья — лавины, обрывы, ловушки. Без преувеличений и прикрас, я не помню другой такой картины, при просмотре которой у меня бы так бешено колотилось сердце, а по спине струился пот. Я по-другому взглянула на этот сумасшедший, но прекрасный вид спорта — альпинизм, на героизм, на преданность, на командную игру, в которой ты обязан рисковать жизнью ради партнера, поскольку идешь в связке с ним. Именно в таких обстоятельствах, как пел Высоцкий, определяется сущность человека. Фильм начинается и заканчивается одинаково — первыя и последняя сцена несут одну мораль, одну истину, которая знакома каждому альпинисту: если из-за тебя может погибнуть группа, ты обязан перерезать веревку. Если бы у твоего отца был нож, он бы сам это сделал. Потрясающие съемки, неразбавленный, бурлящий адреналином экшн, глубокие, цельные персонажи, краткие, но уникальные по своей значимости диалоги (таких больше не пишут!) и однозначно великолепный сюжет делают «Вертикальный предел» эталоном приключенческого кино и одним из моих самых любимых фильмов! P.S. Come on closer, я знаю, что обещала рецензию на «Санктум», но пальцам, лежащим на клавиатуре, не прикажешь. Ты сам заставил меня заговорить о героизме.