Бесплатный фильм Малышка на миллион Million Dollar Baby

Встану, пойду я сейчас, пойду на Иннишфри, Хижину там построю из прутьев и глины, Девять грядок с бобами, улей и вот, смотри,  Никого, только гул пчелиный. (с) Уильям Батлер Йейтс Клинт Иствуд смутно напоминает Льва Николаевича Толстого, несмотря на то, что его стальная философия закалялась не севастопольским мечом, перекованным на яснополянское орало, а неприкаянностью Великой Депрессии и едкой пылью кинематографических прерий. Характерные менторские интонации по праву могут показаться излишне пафосными, вызывая раздражение от интуитивно улавливаемого самолюбования при создании своей системы координат, начальными точками которой стали вполне себе обычные вещи, такие как честь и достоинство, мужество и патриотизм, семейные узы и религиозные дилеммы. Но каким-то непостижимым образом Иствуд, подобно классику русской литературы, каждым своим фильмом заставляет закусить удила, смотреть и сопереживать. В оскароносной «Малышке на миллион» он рискованно балансирует на тонком канате, натянутом между елейной сентиментальностью и квинтэссенцией жизненной мудрости. Иствуд умело использует каждую минуту экранного времени, каждый сантиметр экранного пространства. Нет ничего лишнего в этой истории, построенной по-классически линейно: ни единого слова, ни единого персонажа. Капиллярная сетка второстепенных деталей, являясь неотъемлемой частью кровеносной системы фильма, соединяет три его артерии, три истории, три судьбы. Мэгги Фитцджеральд, выросшая среди отбросов общества, в свои тридцать два собирает объедки со столов во второсортном кафе и до ужаса боится закончить свою жизнь там, где начала ее  в грязном мире дешевых трейлеров, набитых дешевыми людьми, которые готовы удавиться за социальное пособие. Ее единственный путь  сжать всю свою волю в кулак и без раздумий, совсем не по-девичьи, но с размаху и точно отвешивать им сочные хуки на боксерском ринге. Фрэнк Данн  тренер, который предпочитает не связываться с девчонками, неутомимо изводит священника в местной церквушке и хранит на сердце груз вины за давнишнюю травму своего друга, а в шкафу  пачку писем дочери с пометкой: «Вернуть отправителю». Эдди Дюпре  бывший боксер, потерявший на ринге глаз, а вместе с ним  шанс на достойную старость, за который так старательно цепляется Мэгги. Режиссер, не смущаясь, миксует женский мордобой, духовные метания и кельтские мотивы поэзии Йейтса, словно намечая для своей героини путь к умиротворению через возбужденную толпу, почувствовавшую запах крови. Даже если малышкой на миллион можно стать лишь побывав развлечением, игрушкой для миллионов, главное иметь мечту и стремиться к ней, несмотря на сломанные ребра, отбитые почки и отслоившуюся сетчатку. Тривиальная, казалось бы, истина, но фильм хорош тем, что в нем она открывается с другой стороны, как та шапка из волка, вывернутая мясом наружу. Пресловутая американская мечта оказывается напичканным консервантами лимонным пирогом, который подают в дрянной забегаловке. А фортуна не просто поворачивается задом, она дожидается, пока отвернешься ты, и подленько отправляет тебя в глубокий нокаут рукой отчаявшейся проститутки. В боксе, может, и есть четкий свод правил, в жизни  сомнительно, что он присутствует. Понятное дело, что путь на твой личный Иннишфри может оказаться не усыпанным лепестками роз, а изрядно политым кровью. Но немногие готовы к тому, чтобы в итоге найти не благодатную землю, а пропахший потом спортзал с вечно засоренными унитазами. Кто-то сможет смириться с бесславным концом, утешая себя парой жалких перьев, выдранных из хвоста ускользнувшей удачи. Кто-то не захочет остаток жизни скулить, подобно ползущей на передних лапах парализованной собаке. А кто-то просто исчезнет, так и не сумев найти общий язык с Богом, но найдя его с уже неизбежным одиночеством. Вся жизнь  борьба, и верблюдам это доподлинно известно. Нельзя отступать назад, нужно сжимать кулаки и бить. И помнить, что один бой может проиграть каждый. Но лучше не думать, что этот самый бой может оказаться решающим.