Онлайн кино Трамвай «Желание» A Streetcar Named Desire

«История души человеческой едва ли не любопытнее и полезнее истории целого народа.» М. Ю. ЛермонтовТеннесси Уильямс принадлежит к той замечательной плеяде истинных драматургов, чьи пьесы не сходят со сценических подмостков уже много десятилетий. Более того, они до сих пор экранизируются. «Недостатки пьес Т. Уильямса недосягаемы для всех живущих ныне драматургов», — всерьез пошутил однажды Гор Видал. «Трамвай «Желание» — не просто самая известная его пьеса. Это своеобразная точка кипения, пик мысли и мастерства, сверкающий конец писательской рапиры, разящей без промаха. Элии Казану не просто удалось перенести все обертоны чувств с бумаги на экран. Ему удалось сделать это идеально. Действие фильма разворачивается в грязных съемных комнатах старого креольского дома на окраине Нового Орлеана, жемчужине Старого Юга. Вечерами по узким улочкам гуляет разноцветная публика, из открытых дверей баров и ресторанчиков льется джаз, дитя луизианских трущоб, тепло дышит бурая река, и тропический воздух горяч и тяжел. Еще не отлетел дух прошлого, память о старых временах еще жива. Наследники некогда славных аристократических родов, как и их гордые отцы и деды, медленно разоряются, им нет места в новой Америке. Уходят с молотка семейные реликвии, уплывают в чужие руки плантации, над страной распростер свои руки капитализм. И в этой болезненной трагичности, в безграничной, безбрежной тоске по ушедшему Юг прекрасен. Сестры Дюбуа — наследницы этой трагедии. Но если Стелла, с ее крепкими нервами и упрямством, умением терпеть и приспосабливаться, способна выстоять, то как же быть Бланш? Она слаба; ее тянут за собой прошлое и почти болезненное мироощущение. Бланш Дюбуа, «белое дерево», нежное инфантильное создание, запутавшееся, одинокое. Старая разбитая фарфоровая кукла, она все время прячется от света в темных душных комнатах. Она не выходит днем на улицу и, как девочка, наряжается перед зеркалом в свои лучшие платья. В ней все чувства доведены до крайности: утонченная духовность, изящная немощь, надорванность; страстные мольбы и что-то звериное, пробудившееся после ссоры с Митчем, когда она, как дикая птица, бросилась за ним вслед. Напряженная, словно струна, слабая, как надломленный стебель лилии, Бланш погружена в бездны своего внутреннего мира; там она тоскует об утраченных идеалах, там мечтает о прекрасном принце, который увезет ее из этого непонятного жестокого мира в сказочные края. Но этого не происходит, и Бланш пытается забыться в выпивке и объятиях незнакомцев. Перед нами история медленного угасания. История женщины, трагически увядшей прежде времени. Бланш, неспособная ни забыть прошлое, ни принять настоящее, — это и есть Юг, во всем его драматическом великолепии.Вивьен Ли, как же она была прекрасна. Ли не играла — жила. Роль сходящей с ума Бланш подорвала её и без того хрупкое здоровье. Это была актриса, добровольно принесшая себя в жертву искусству, всю себя возложившая на его алтарь. Образ Бланш в исполнении Ли отличается театральностью, доведенной почти до фанатизма, подобной той, что можно увидеть только на сцене и почти никогда — в кино.Марлон Брандо — олицетворение древнегреческого бога. От него прямо-таки волнами исходила эта невероятная животная энергия, какая-то звериная привлекательность. «Примитивный» — это действительно самый подходящий эпитет для описания Стенли Ковальски. «Стать его и повадка говорили о переполняющем все его существо животном упоении бытием…» Взвинченный, неотесанный, в майке с пятнами пота и машинного масла, постоянно что-то жующий, он походил на первобытного человека. Его персонаж, благодаря бьющей через край жизненной силе, кажется самым реалистичным. Это дикарь, который в припадке гнева крушит все, что попадается под руку, а потом приходит к жене, ласкается, как ребенок, кается и плачет. Вероятно, самый сильный момент фильма — сцена после ссоры, когда Стенли стоит у лестницы и, обхватив руками голову, в безумии кричит: «Стелла!.. Эй, Стелла!..». Это надо видеть и прочувствовать. История построена на столкновении противоположностей. Стенли — это антипод Бланш. Агрессивное мужское начало противопоставлено безропотному женскому. Грубая чувственность — нежной чувствительности. Он — олицетворение земного, низменного. Она — нимфа, нечто светящееся, иррациональное, вечно стремящееся ввысь. Ее хрупкая внутренняя красота рушится под жестоким натиском его вульгарности. Игра актеров едва ли не гениальна. Почти физически осязаемо то невесомое статическое напряжение, когда Брандо и Ли вместе в кадре.Это глубоко личная картина, в которой присутствует ощущение некой интимности, словно ты, незамеченный, стоишь у замочной скважины и следишь за тем, как рушится мир героев. Или сам ходишь по душным комнатам. Черно-белая пленка невероятным образом передает куда больше цветной. Рваные ритмы джаза и тоскливо звучащее издалека пианино придают картине неуловимое очарование, тонкий психологизм, бархатность. 9 из 10«И медленно, пройдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна, Дыша духами и туманами, Она садится у окна. И веют древними поверьями Ее упругие шелка, И шляпа с траурными перьями, И в кольцах узкая рука. И странной близостью закованный, Смотрю за темную вуаль, И вижу берег очарованный И очарованную даль.» А. А. Блок