Смотреть интересный онлайн фильм Заводной апельсин

Молодой Алекс и его банда любят проводить время за разными занятиями: пить moloko в баре korova, развлекаться с девицами, эпатажно наряжаться, невинно задираться со всеми встречными-поперечными и слушать Людвига Вана (Бетховена). Но самое любимое занятие Алекса сотоварищи — ультра-насилие в виде театрализованных преступлений. Естественно, что однажды подобное «веселье» должно было кончиться…И тут «страдальцем» уже становится сам бывший главарь Алекс. Вообще-то роман английского писателя-анти-утописта Энтони Бёрджесса скорее посвящен относительно узкой проблеме: манипуляция личностью со стороны государства. Кубрик же замесил явно более провокативный и ершистый коктейль из китча, критики общества потребления, бунта как искусства или искусства как бунта, формы проявления свободы и естественного состояния человека, ну и без политических манипуляций, критики бюрократизма, обезличивающего личность не обошлось тоже… Вправе ли государство и кто бы то ни было ради общественного блага жертвовать в столь циничных формах свободным (каким бы он ни был) выбором самого человека, вправе ли оно осуждать, и уж тем паче «исправлять» злодея, если оно само уродливо не меньше? Сии банальности — лишь вершина айсберга вопросов, возникающих по просмотре. Впрочем, еще гуще получился коктейль кинематографических изысков и провокаций Кубрика: сатира, фрейдистский гротеск, китч, соцреализм, антиутопия, социальная, экзистенциальная драма и, по правде говоря, много чего просто плохо идентифицированного. К изыскам относится и решение отдельных эпизодов, блистательно отработанных под классику бунтаря-Бетховена. Чего только стоит сцена группового секса Алекса с двумя девицами из музыкального магазина. Или сцена убийства с недвусмысленными фрейдистскими намеками… Есть и еще одна правда: фильм в любом разе получился едкий Трагедия молодого насильника, убийцы и любителя классической музыки кажется более близкой, чем трагедия людей, которым он причинил зло. Пожалуй, именно эта провокационная дилемма — самая сложная… Поэтому при всей бесспорности художественных решений смысловая нагрузка фильма не позволяет трактовать его однозначно. Не стоит забывать и о том, что фильм стал то ли послесловием к революции 1968 года, то ли предтечей революции сексуальной. К слову, Кубрик без особого стеснения (пусть и не возбуждающе — это ж Вам не «Греческая смоковница») эксплуатирует обнаженную не только женскую, но и мужскую натуру, за что Малькольм МакДауэлл превратился не в большую звезду большого кино, а в звезду кино на грани порнографии (ужас!!!). Пожалуй, наиболее близким к «апельсину» кинопроизведением стало «Последнее танго в Париже», где обывательство победило свободу и раскрепощение. Приговор, не факт, что справедливый, но суровый. Поэтому, как ни странно, революционный по форме и радикальный по содержанию фильм предстает все-таки пост-революционным в контексте социальном, возвещая консервативную контрреволюцию. Кубрик, как большой художник и едкий сатирик, заметил это раньше остальных, с удовольствием накинувшись на «буржуазное общество потребления», в какой-то степени оправдывая живого поначалу насильника-эстета на фоне уродливо насилующего общества.