Кино Морфий смотреть онлайн бесплатно

Новый фильм г-на Балабанова «Морфий», как и прежние его работы, представляет собой нисколько не злободневную сатиру, не глубокмысленную притчу, не культурный срез, нет, ни в коем случае. «Морфий» нарочито плоский, предсказуемый, напичканный грубым символизмом кинематографический снимок  статичная инсталляция, вульгарно заигрывающая с фактами и вообще сентенцией «как было». Нет, это не плохое кино. Я бы даже сказал, что оно в чём-то хорошее, но с гораздо большей степенью уверенности я назвал бы его обычным. Обычное такое кино от Алексея Балабанова и в то же время обычное само по себе. Мы не имеем на руках ни сильной истории, ни развития характеров персонажей, ни виртуозно прописанных диалогов  всё это оставлено за бортом, доверено искусникам от кинематографа, и дело здесь вовсе не в неудаче режиссёра. Перед ним, кажется, не стояло такой задачи ни в этот раз, ни прежде. Фильмы  простые как 3 рубля, в которых сюжет  лишь канва, в которую вплетаются жизненные реалии в статичном состоянии, сделали режиссёру имя. Ни «Брат», ни «Война» не могут похвастаться сильным сложным сюжетом  он перед глазам зрителя всегда как на ладони, ибо совершенно очевидно, что, когда и почему происходит. Герои читаются с первого взгляда, сразу же раскрывая всё многообразие своих возможных поступков и мотиваций. Во многом это происходит благодаря всё той же цепочке из реалий, которая является единственной вещью, на которой держится содержание фильма, многие герои банально узнаваемы, а те или иные их решения и дела мнгновенное обретают понимание зрителя  опять же, за счёт узнаваемости и того, что, собственно, ничего сверхъестественного не случается. Однако проблемы у режиссёра начинаются, когда возникает желание воспроизвести нечто, что не маячит постоянно перед глазами. Некоторое невладение предметом за счёт его удалённости в пространстве ("Война» и «Брат 2») и во времени ("Груз 200» и «Морфий») порождает определённого толка курьёзы. И если в «Брате 2» своего рода кликушничество и американский лубок были интересны, забавны и не так бросалис в глаза, то интернациональная история в «Войне» вызывала много вопросов и принималась с некоторой натяжкой. Видимо, так и не сумев справиться с приближением к реальности в не слишком хорошо знакомых областях, режиссёр решил, внимание, нет, не получше узнать предмет, а наоборот, неточности и выдумки обратить в гротеск как главный творческий метод. Если в первом «Брате» аутентичные братки были гротескными по своей собственной природе, то чеченских бандитов в «Войне» и хоккейную мафию в «Брате 2», а уж тем более всю чернуху в «Грузе 200» гротеском сделал сам Балабанов. Очевидно, чтобы обезопасить себя от вычитки фактических ошибок как со своей стороны, так и со стороны критиков. С этой позиции очень забавно читать то, как кто-то опревергает или же, наоборот, подтверждает освещённые в этих фильмах реалии. Но Балабанов, не будь он плохим режиссёром, всё же очень далёк от банального «слышал звон  не знает, где он». Его в некоторой степени спасает чувство духа времени и места, о которых он снимает. Да, это делает неизбежной поверхностность, всё больше сквозящую в его фильмах, но вкупе с всё-таки узнаваемыми и органично соединёнными «ссылками в жизнь» не позволяет ей оторвать фильм от реальности полностью. По сути, в своих последних ффильмах режиссёр дурит зрителя, искусно подсовывая ему те или иные намёки на бытовые реалии, раздувая остальное до размеров, позволяющих заткнуть дыры в фактах, но у зрителя создаётся впечатление, что события, происходящие на экране являются частью одной с ним реальности, хотя это и не так. Обратите внимание, что поышенный градус узнаваемости сосредосточен именно на бытовых мелочах, каких-то предметах, словах, общенародных мифах и заблуждениях. Таким вот шарлатанским способом режиссёру удаётся заставить зрителя верить ему. Единственный фильм, в этом отношении являющийся зеркальным отражением останого творчества Балабанова  это «Жмурки», где как раз раздутое и гротескное не является панибратством с правдой, а, наоборот, как раз и представляет собой подлинно-истинное. Если присмотреться, в фильмах Алексея Балабанова ничего не происходит. «Остановись мгновение»  эта мета-формула была бы неприменима к его фильмам, если бы в них движущей силой являлся сюжет, разворачивающийся в жизенных реалиях. Но сюжета, как было уже сказано выше, на самом деле и нет, это не нить, имеющая начало и конец, это канва, натянутая и заключенная в кольце пялец. Они трогают зрителя и имеют свой культурный вес ровно настолько, насколько это обстоит с живописью или рок-музыкой. Отражая, в том числе и субъективно искажённо, реальности, они навязывают участие, делают очевидцами событий, объединяют с чем-то большим. Наверное ровно поэтому фильм «Морфий» оставляет совершенно равнодушным. Чернухой ради чрнухи автор накомил нас в предыдущей своей работе, натуралистичность пары операций вышлядит уместно и аутентично и не порождает когнитивного диссонанса, как немотивированные изуверства «Груза 200», визуальная точность не может быть проверена рядовым зрителем, хотя как минимум 2 анахронизма бросаются в глаза; реалий, наблюдаемых обозримом прошлом и настоящем, также нет. Наверное, эту функцию была призвана выполнять линия наркотической зависимости главных героев, но, как я уже отметил выше, балабановский зритель клюёт на более осязаемые и материальные вещи, чем социальные проблемы. На песни Бутусова и Лозы, например. Или на пачку чая «AKBAR».