Смотреть бесплатно Морфий Морфий онлайн

В городе N, ну, т. е. авторы этой пресловутой буквой решили скрыть от зрителя место действия истории морфиниста, в известной нам стране, хотя и в период смуты, произошла странная история, заснятая Алексеем Балабановым (ну «наше всё» который) на пленку. Балабанов, своим предыдущим фильмом «Груз 200» превзошёл себя, шокировал обшарпанными советскими стенами и трупами «афганцев» не только западного зрителя, который в принципе, вспоминая боязнь о советском звере, готов поглощать чернуху, на тему водки и медведей в шапках ушанках, в немыслимых количествах, но даже и отечественного, того, кто ещё вчера прислонялся об эти стены шапкой ушанкой, нажравшись, собственно, водки. Последняя работа Балабанова в подметки «Грузу 200» не годится, он не обошёлся без копирования себя любимого, возвёл чернуху в культ, а основным элементом актёрского мастерства главного героя стала его способность высвобождать желудок  блевать проще говоря. Сказать, что основная идея фильма Балабанова это рвота, будет конечно мало. Балабанов постарался на славу, показал рвоту в туалете, в жилой комнате, опять, возможно, в туалете, рвоту слева, справа. Этот неестественный процесс человеческого организма (да-да неестественный) авторам фильма видится необходимым, показывая мучения главного героя из-за зависимости к наркотическим средствам, обращать всеобщее внимание на умение актёра блевать. Токсическое отравление организма героя выражалась всегда одним способом, и режиссёр картины, раз за разом не давал зрителю усомниться в способностях Леонида Бичевина изображать сокращения брюшных мышц. Что там насчёт мимики? Да бог с ней с мимикой, режиссёр акцентировал внимание совсем не на ней. В целом же картина вышла бессвязной, не чувствуется связи героя со временем, а в причину того, что «да просто так» выбрали вторую половину 1917 года во время действия фильм  не верится. В принципе история могла произойти в любое время, и вместо фармацевта-чекиста, мог быть простой русский мент, ну или еврейский, если Балабанову угодно. Самому времени также внимание уделяется минимум, ну стал еврейский фармацевт чекистом, что тут удивительного? Кто только не был чекистом, кожаная куртка вообще многим идёт. Сцена в барском доме куда сильнее отображает эпоху, период неопределенности, барин уже знает, что власть поменялась, однако устои то ещё нет, гонения не начались, можно было спокойно сидеть возле камина, допивая последние запасы шампанского. Готовясь к неминуемой гибели, и совсем не из-за революции, как показал Балабанов. «Морфий» запомнится финалом  мрачным, безальтернативным, в чём-то глупым. В этом можно найти символизм, мол, режиссёр описал будущие 70 лет страны, мрачные, безальтернативные для многих жителей, диктующие одну концовку. А можно и не искать, ибо прошли эти семьдесят лет, мрачности меньше не стало, что Балабанов и показывает, да альтернативы минимум, голосовать на выборах  не за кого, идти в кино на новогодних праздниках  не на что. Балабанов продолжает пытаться шокировать, не получается, это в каких же шикарных условиях нужно жить, чтобы быть шокированным «Морфием»? Минимум в Монте-Карло, при дворе Князя Альбера.