Смотреть кинофильм Двадцатый век онлайн

Блистательное созвездие актеров, способных в любом (и в весьма молодом) возрасте выдвинуть любой фильм в разряд шедевра. Что уж говорить о том случае, когда и сам фильм от руки Мастера И если мы простим его обычную зацикленность на сексуальных подтекстах А мы, безусловно, простим. Во-первых, потому что сексуальность  все же один из сильнейших инстинктов и подспудно является движущей силой многих поступков. А во-вторых, эротика так гармонично вписывается в фильм, что просто невозможно не воспринять происходящее на экране совершенно естественно. Как это всегда и бывает, когда за режиссуру берется Бернардо Бертолуччи. Фильм нет, не фильм Полотно настолько многогранно, что можно говорить о нем часами и не затронуть даже половины смысловой нагрузки. Поэтому вложу в общую копилку и свою толику мыслей. Любое устройство общества тем быстрее приходит к своему логическому концу, чем больше пропасть между людьми, его составляющими. А пропасть эта непреодолима, люди живут не просто на разных берегах, а на разных планетах. Так было, так есть и так будет всегда. Дружба Альфредо и Ольмо  один из примеров, когда даже близкие люди не в состоянии понять друг друга. Пока богатые пудрят ноздри кокаином, потому что реальность слишком пресна и скучна, бедняки трут хлеб о тухлую рыбу, чтобы обмануть желудки хоть каким-то запахом еды. Вполне закономерно постепенно возникает жестокость и беспощадность в адрес хозяев. В этом отношении гениален повтор первой сцены, когда Атиллу и Реджину настигают с вилами крестьянки. В начале фильма проникаешься сочувствием, думаешь, да за что ж их так, разве так можно, вроде приличные с виду люди. А во второй раз испытываешь абсолютно противоположные эмоции. Браво, маэстро, ты заставил прочувствовать ситуацию со всех сторон! Так вот, безнадежность и толкает отчаявшихся на поиски утопии в виде всяческих -измов и прочих маразмов. Они  плохие, мы  хорошие. Мы наш, мы новый мир построим. Но утопия тем и отличается, что ее невозможно воплотить в жизнь. Такова человеческая природа. Возможно, мою точку зрения разделят не все, но сдается мне, автор совершенно не находится на стороне какого-либо общественно-политического строя. Вспомним споры о том, чья теперь свинья или зачем нужно разоружаться. Автор вне. Вне времени, вне событий, вне споров. Снаружи, но с бесконечной любовью. Как Бог. И в этом особая атмосфера фильма. Отсюда она  свобода выбора. Отсюда акцент не на общественном сознании, а на внутреннем чувстве порядочности каждого отдельного человека. Вспомним эпизод, кто остался с эпилептичкой, а кто сбежал. И вспомним более раннее  как писалось завещание. Многое закладывается в детстве, очень многое. Кто знает, возможно, Альфредо стал бы другим человеком, будь Оттавио ближе, а папаша дальше. А за Ольмо люди идут совсем не потому, что коммунисты научили его красиво говорить, они просто верят в его порядочность, какой бы путь он ни выбрал. Еще не убедила? Вы тоже считаете, что автор на стороне крестьян и ненавидит хозяев? И приведете в пример конец фильма про паровоз? Хорошо, скажу я, а если рассматривать способ лечь на рельсы перпендикулярно привычному как метафору? Что Ольмо пытается заставить друга наконец отказаться от привычных стереотипов, кардинально поменять свою точку зрения, наконец-то перестать трусить, как в детстве? «Я добрый, но добра не сделал никому». Так фашизм как таковой ли осуждается? Или слабость духа, позволяющая злу распространяться в масштабах?. Затронула эту тему только потому, что не увидела подобных мыслей в рецензиях. А так о фильме можно говорить бесконечно. Простите, великие Роберт де Ниро и Жерар Депардье, что мало внимания в рецензии уделила вашей разноплановой гениальности; простите, красавицы Доминик Санда и Стефания Сандрелли, жемчужины кинематографа; простите, Дональд Сазерленд, что не успела написать о вашем великолепно представленном злодее. И простите, маэстро Бернардо Бертолуччи, что пытаюсь интерпретировать ваш шедевр)) 9 из 10