Смотреть фильм Распутник The Libertine

Пролог «Позвольте мне быть откровенным, я вам не понравлюсь. Господа будут завидовать, а дамы испытают отвращение. Дамы, внимание: я всегда готов. И это не хвастовство, и не частное мнение. Это каменный медицинский факт. Понимаете, я сплю со всеми подряд. А вы будете смотреть на это и вздыхать Господа, не расстраивайтесь. Я всегда готов и к этому тоже Я возлагаю на вас надежды, и мне будет известно, если вы их не оправдаете. Я хочу, чтобы мой человекообразный образ засел у вас в паху. Прочувствуйте, каково было мне и каково мне сейчас, и задумайтесь: «Ощущал ли он тот же трепет? Может быть, он познал что-то более сильное. Или мы все бьёмся головой о стену в этот сияющий триумфальный миг?» Всё! Вот и весь мой пролог. Никаких стихов, никаких заверений в благопристойности. Надеюсь, вы этого и не ждали? Я Джон Уилмот, 2-й граф Рочестер, и я не желаю вам понравится». Нет, пожалуй, такого слова, способного передать мой восторг! Фильм повествует о последних годах жизни самого распутного распутника и самого развратного развратника, когда-либо жившего. И судьба уготовила ему эту короткую жизнь в XVII веке, при дворе Карла II. Джон Уилмот, 2-й граф Рочестер  это незаурядная личность, с таким же незаурядным умом и талантом, к сожалению, появилась на свет слишком рано для своего времени. Непристойные памфлеты, эпиграммы, стихи и пьесы  всё это не говорит о его пошлой, извращённой душе, это говорит о силе его характера. Увы, но слишком долго это воспринималось как испорченная нравственность. Имя графа Рочестера много лет хранилось под секретным грифом «порнография». И лишь не многие видели в этом политические протесты, бунтующие не просто против монархии, но и против самой эпохи. Больше всего в этом фильме стоит ценить исключительную правдивость режиссёра Лоренса Данмора, не смотря на свой дебют, явно успешную. Он показал нам именно такую Англию семнадцатого века, какой она была на самом деле, без романтизации и ярких красок. Кому-то такая откровенность покажется омерзительной, но это не единственное, чему стоит верить. Верить можно всему: и Джону Малковичу, сыгравшему весьма правдоподобно Карла II, Саманте Мортон, роковой женщине, принёсшей столько счастья и несчастья одновременно, ну и, конечно же, Джонни Деппу, харизма которого позволила забыть о Деппе и думать только о Рочестере. Настоящее искусство не измеряется весами. Чем измерить это искусство? Не найдётся, наверное, такой меры, способной выдержать напор сценария, операторской, режиссёрской, актёрской работ в купе, а ещё массовки, декораций и костюмов. На обложке лицензионного диска написано: «ограничение лицам до 16 лет». Весьма разумное ограничение, учитывая всю откровенность. Да, действительно, фильм не для широкой аудитории, и я бы не стала вписывать сюда только лишь не достигших 16. Фильм не только учит тому, как надо жить, чтобы не умереть в 33 года от сифилиса или других болезней, предшествующих подобному образу жизни, он учит тому, как думать, как любить, как сострадать, как мечтать, как сделать так, чтобы, достигнув, наконец, долгожданного смысла, не оказалось слишком поздно. Для Джона Уилмота оказалось поздно. И эта утрата была весьма плачевной для общества, погрязшего в омерзительном болоте разврата, не видящего ничего вокруг своего корыта грязного белья. Джон Уилмот был тем лучом света, хотевшим и могущим силой своего пера доказать, что есть ещё возможно надежда, могущая спасти его разум от гниющей действительности и низкокачественного вина. Увы, но вино это настолько помутнило его рассудок, что он переставал в этой жизни верить в любовь, в бога, в дружбу, в свои мечты. Этот человек не верил ровным счётом ни во что. Возможно, это неверие и погубило его. Жестокая действительность угнетала его, мораль эпохи наводила на него тоску. Театр, вот что спасало его от повседневного хаоса. В театре он познал миг, в который так отчаянно не верил. Бездарная актриса, Лизи Бари зажгла в нем интерес, позволивший уйти от правды жизни, развращённой грязной жизни, присущей этой эпохе. Что мог найти мужчина, славящийся по всех Англии своими пороками, в некрасивой бездарной актрисе? Тем не менее, любовь, в которую он с таким усердием не верил, захлестнула его в омут с головой и подарила самые важные мгновения в своей короткой жизни. И вот уже, когда он начал менять в своём подсознании сложившиеся долгими годами стереотипы, когда он начал верить в смутное для него понятие «счастье», когда он перестал уставать от жизни и научился её ценить, именно тогда уже было слишком поздно. Оставалось ещё чуть-чуть, совсем немного, но награда, уготованная ему судьбой за лозунг эпохи  всеобщего дозволения,  сифилис, позволила обвинить его в малодушии. Из-за этого он всё больше погряз в «прелестях» сложившихся «норм». Джон Уилмот ошибся, он поверил судьбе и ошибся. Это была последняя постановка, следующая будет сыграна уже без него. Он попытался спасти свою душу, он спас монархию, но он не спас любовь, которая была единственной ценностью в его душе, но которая ничего не стоила для Лизи Барии. Эта гадкая женщина использовала его и бросила умирать не сказав даже одного слова утешения для его падшей души. И даже преданная жена не смогла утешить её у ложа умирающего. Джон Уилмот, 2-й граф Рочестер, величайший поэт своего времени, ушёл из жизни, так и не успев в неё поверить брошенный всеми. Его надежда умерла раньше его самого, поэтому ничто не смогло осветить его путь туда, где больше никто не прочтёт его стихов, и где его перо уже больше ничего не напишет. Такое не смог бы сыграть простой актёр, такое смог бы сыграть только бог. Джонни Депп так сильно вошёл в образ, что забыл из него выйти. Я преклоняю голову перед его мастерством, и после просмотра этого фильма пусть никто не посмеет обвинять меня в фанатизме! Я кричу ему «браво», и как жаль, что он не может видеть, как я хлопаю ему стоя. Эпилог «Вот он лежит, наконец-то. Человек, уверовавший на смертном одре, праведный развратник. Разве я мог жить в пол силы? Дайте мне вина, и я выпью всё до капли и запущу пустую бутылку миру в лицо. Покажите мне Господа Иисуса в муках, и я влезу на крест и вытащу гвозди из его ладоней, чтобы вонзить их в свои. Я покидаю этот мир, еле волоча ноги. Пролитое вино ещё не просохло на раскрытой Библии. Я смотрю на булавочную головку и вижу пляшущих ангелов. Что ж, теперь я вам нравлюсь?»