Смотреть увлекательный онлайн фильм Цельнометаллическая оболочка

«Убить человека не составляет большого труда. Всего лишь подносишь оружие к голове и пуф» Эдди из Silent hill 2 the game. Стэнли Кубрик, за что бы за свою длительную карьеру режиссера не брался, всегда выливал на свет чистейшую, интегрированную по собственной схеме струю вылепленного всеми чувственными стежками части киноискусства. Притом никогда эта дань не виделась поверхностно. Очень часто оставляя финалы своих творений открытыми в превалирующей инвективе, великий директор смело дубасил весь фильм зрителя дубиной из аллегоричных повествований, чтобы в итоге так же легко его отпустить, не вылечив, а лишь мастерски указав резоны через сюрреальность, психопатию и одиозный, скрытый в натуре человека саспенс. «Цельнометаллическая оболочка» как предпоследние творение величавого британца  это филигранный огромный импульс, накопившийся за все его творчество. Не пик или вершина творчества, а именно концентрированный импульс из всех возможных аналогов режиссера. Но пока это просто первый день в военной части по подготовке морских пехотинцев. Распределение ролей следует моментально, в то время как обильно матерящийся сержант, а по-другому нельзя, дает такие меткие прозвища своим свежевыбритым, неуверенным подчиненным. При этом, чтобы подчеркнуть лобовой метод психологического воздействия военно-воспитательский виртуоз издевается чисто армейским способом, глагольствуя о безразличности к вероисповеданию и расе, что не мешает ему с равным успехом обзывать одного чернокожего «Снежком» и насильно попрекать рядового Шутника за атеистские убеждения, все-таки проникаясь к нему долей уважения за стойкость, что так любят прожженные старослужащие. Кардинально благодаря такому уверенному, систематическому выходу на передовую сцену вышеназванных, опущенных сержантом рядовых первую половину фильма за тюлем боевой подготовки и критического молчания будущих дарителей смерти непонятно, кто же будет тем самым главным героем. Фактически это территория сержанта, он здесь и папа, мама, строгий учитель и всецело главнее: говорит, командует, бедно философствует только он, изредка давая возможность высказаться своим «ничтожествам». Он единственный носитель необходимых для будущих якобы высококачественных солдат знаний, а так же эгоцентрик в меру навязывания стерильно-ограниченных мыслей. Ко второй половине, классически томной для этого фильма и обратной для восприятия монолита первой части, станет ясно, что войну, а точнее ее малую часть, мы пройдем именно вместе с Шутником. Он, наверно, и единственный персонаж, чьи первые слова полностью описывают личность за малым исключением  он целеустремлен в выборе профессии, щепотку апатичен и в то же время донельзя добр. Именно это простое слово «добр». Он помогает ближнему даже, если его об этом еще не просили, тратит на него свое время, а ближе к боевым действиям во Вьетнаме все время эгоистично щеголяет заумными подколками и речами. И почти единолично говорит, что не верит в Бога. Даже неловкая отговорка насчет его значка с символом мира пытается тайно убедить, что Шутник здесь, то есть на войне, приобрел куда больше, чем в учебке. Он обрел свободу воли заниматься тем, что более или менее нравится и, в конце концов, шанс хоть на какое-то самовыражение, что так ненавидит перемалывающий механизм армии ровно как и слабость в ее понимании. Именно с дроблением армейскими шестеренками одной личности Кубрик даст краткий, но воистину идеализированный урок животного саспенса и хладнокровного безумия как серединный апогей всего произведения, что на оконечных титрах невольно понимаешь, что выше этого момента «Цельнометаллическая оболочка» уже не прыгнет. Но это и не нужно  там другой урок, другие правила. Но вот мы на передовой, а вернее где-то в репортерских, теплых закоулках подальше от нее  Шутник раскрывается перед нами далее, но, по сути, его личность так и осталась замороженной, как и его повторяющиеся шутки. И вообще, не смотря на прозаичный и вроде бы окончательный конец, та представленная, выжатая до смехотворных рамок война должна обрисовать беспрекословных «дарителей смерти» в классическом, изначально неочевидном, сатирическом виде. На задворках вьетнамских трущоб это уже намного четче, нежели это было в учебной части, где хотелось смеяться сквозь живые, горькие слезы. И если там, на родине в тренировочном лагере этот урок был для всех, потому что нерадивый рядовой Куча наравне с сержантом главный персонаж, пусть и с первого взгляда это не отчетливо видно, то окончательно воспаривший на первый план Шутник во Вьетнаме получает свой собственный урок с вконец разламывающимся, как карточный домик, устоем морских пехотинцев под мощным, иронично издевающимся прессом режиссера. Лишь детали конформизма, рассыпавшиеся по кусочкам в Куче той ночью, собрались заново, но неправильно. Оттуда нет возвращения. Кубрик, как и положено магистру, в конце ставит жирную антитезу своей же аксиоме, уповающей на замкнутый круг. Шутник изменился в лице, его взгляд стал именно таким, о каком так долго рассуждали бывалые солдаты словами режиссера и, в конце концов, сам сделал большой шаг за границу зоны не возвращения, но деловито воспроизведенная им, самоуспокаивающая речь на умиротворяющем, предзакатно-кровавом пешем ходе солдат всеми силами пытается убедить, что он все тот же Шутник. И ему это почти удается. Только скрывшийся за горизонтом с веселым запевом бойцов день так просто его уже не отпустит.Сакраментально-мужское кино.`Это ты Джон Уэйн?`