Лолита Lolita смотреть онлайн бесплатно

Слабость человеческой натуры, особенно женской, заключается в немыслимых льготах, субсидиях и послаблениях, которые мы выдаем любовным историям с чревоточиной внутри, которые, всей своей червивости, кажутся нам яблочками наливными, и мы их уминаем за обе щеки, тайком смакуя гниль. А почему? А потому что вкусно. Помните пословицу: «Если в споре с девушкой ты вооружен лишь логикой, фактами и здравым смыслом, у тебя нет шансов»? Так вот, риторический мужской вопрос-аргумент: «Неужели этот маньяк, на чьих руках кровь 100 детей, 80 стариков и 20 собак, не заслуживает смерти?!» разбивается вдребезги о несокрушимый женский довод: «Нет! Ведь он ее так любит!» Ее — это сугубо положительную героиню, которая испытывает в адрес психопата аналогичные страстные чувства, но вынуждена их скрывать в ввиду недопустимости и порочности оных. В итоге все, чем довольствуются влюбленные, это мучительные взгляды по ходу картины и одно гиперчувственное прикосновение накануне смертной казни мужчины, которого на электрический стул сажает сама девушка со скорбным взглядом: «Прости, я должна!» под его понимающий кивок: «Твоя совесть должна быть чиста, берись за рубильник». Публика при этом обливается слезами. Далеко не все заброшенные гарпуны такого рода пробивают мою толстую шкуру, но нескольким такое удалось. В «Молчании ягнят» и «Ганнибале» я, затаив дыхание, следила за взаимным притяжением между Лектером и Старлинг, и когда тот припечатал ее к холодильнику, была готова за это простить ему всех расчлененных и съеденных; в «Леоне» я откровенно желала, чтобы немногословный киллер лишил невинности Матильду, когда та заявилась к нему в платьице в горошек, рассуждая о важности первого опыта; а что до «Призрака оперы» Шумахера, то я была готова позволить персонажу Батлера безнаказанно перевешать хоть весь зрительный зал за его голос, белую блузу и чувства к Кристине. Возмутительно? Да! Позорно! Еще бы! Мне стыдно? Ни капли. Довольно и того, что я вынуждена терпеть реверансы в адрес лицемерной буржуазной морали, требующей бескомпромиссного пресечения богопротивных связей такого плана. Итак, каким же образом при всей радикальности моих убеждений я не прониклась участием к запретной страсти героев «Лолиты», учитывая то, что минуту назад я мысленно подталкивала другого взрослого мужчину распластать на кровати маленькую девочку, чье тощенькое тельце при схожей плоскогрудости вдвое меньше габаритов героини Суэйн? Отвечу. Все дело в характере взаимоотношений, которые не пересекаются между собой нигде, кроме известного сексуального аспекта, который при всей его пикантности не является педофилией. В «Леоне» мы видим трепетные взаимные чувства с нахлестом отец/любовник, которым герой не поддается в первую очередь в виду заботы о девочке, а уж потом из собственной сексуальной несостоятельности; в «Лолите» же — реализованную страсть в отсутствии всепрощающей взаимности, жертвенности и духовности. Тот факт, что в романе Набокова взрослый мужчина спал с 13-летней девочкой, ни коем образом не повлиял на мое отношение к книге. Мне просто не понравилась книга. Но знаете, что удивительно и парадоксально? Меня восхитила картина Эдриана Лейна. С позиции объективности — и как отдельное художественное произведение, и как заведомо сложная экранизация фильм эстетически прекрасен, эмоционально развернут, логически исчерпывающ и завершен. Я крайне редко выступаю адвокатом дьявола, но этот случай уникален. Когда взрослый мужчина воспринимает девочку, как сексуальный объект, а та распознает сигналы и отвечает на них, возможно лишь одно объяснение (второе мы опустим): в обоих случаях возраст людей не соотвествует их сознанию. Мы видим мальчика в теле мужчины и женщину в теле девочки. Если это madness, sharted by two, все относительно нормально, но есть хотя бы одному из них не свойственны такие отклонения, попытки больного склонить здорового к любви будут неминуемо пресечены, а чувства — закономерно отвергнуты. В «Лолите» нет подобного несоответствия — распознав в Гумберте потенциальную жертву, нимфетка отчасти от скуки, отчасти в форме протеста, отчасти из женского тщеславия и конкуренции с матерью соблазняет робкого профессора, чей страх перед женщинами в целом и подобострастное преклонение перед ней настолько велики, что свить веревок и тросов можно хоть на целый флот. Ментально замерший на отметке «14 лет», слабый, ведомый, трусливый преподаватель литературы влюблен в Лолиту чистой, раболепной влюбленностью юнца, краснея и вздрагивая от каждого ее взгляда и прикосновения, в то время как поступки девочки бесстыдны и смелы, как повадки заправской шлюхи, не раз убедившейся в действенности своих приемов. Но при вульгарности своей она еще по-детски неуклюжа, что в глазах Гумберта особенно желанно, а в ее собственных глазах — удобно, ведь в любой момент она способна изобразить «трясущийся подбородок» и от всего откреститься. Кто заподозрит в ребенке вместилище греха и порока? «Только художник и сумасшедший, игралище бесконечных скорбей»… Как гуманитарно, поэтично, женственно или гомосексуально описывает Набоков слабую и жалкую в своей зависимости натуру Гумберта, и как гениально Джереми Айронс воплощает эти качества! Весь спектр эмоций от восторженного прислужничества до взрыва отчаянья в больнице на момент бегства девушки изображен блестяще. При всей моей нелюбви к Айронсу я поражаюсь его таланту. А также смелости играть людей непривлекательных, немужественных и неполноценных. У Эдриана Лейна Лолита не жаждет секса как такового — она жаждет власти над мужчинами, используя секс как единственно доступный и порой ненавистный инструмент, а Гумберта — как лабораторную мышку, вслед за которым придут другие — те, кто вытащит ее, провинциальную дурочку, из мещанского болота на театральные подмостки. Невежественная, эгоистичная, лишенная иного очарования, кроме сексуального, Лолита не внушает мне симпатий. Разве что слабенькую жалость в тот момент, когда сожительство с Гумбертом становится для нее особенно тягостным, а ситуация — безвыходной. А Гумберт под властью романтических бредней как будто не видит, как глупа и равнодушна к нему эта малолетняя жеманница, даже в соблазнении своем греша заученностью: беспрестанно задирает ноги выше головы, ерзает у него на коленях и жует жвачку, прилепляя ее в самых неподходящих местах. Ах да, еще босыми ступнями наступает на Гумберта, задевает его или буквально тычит ими мужчине в лицо. Эти розовые пяточки и маленькие пальчики с накрашенными ногтями — просто фетиш, от которого не скрыться! Эстетика фильма, продуманная, выверенная стилизация под 50-е годы прошлого века поглощает, накрывает мнимой умиротворенностью одноэтажной Америки, ее полей, скалистых гор, пыльных дорог, бензоколонок, мотельных номеров. Обе ключевые сцены — знакомства с Лолитой и прощания с ней — выполнены безупречно, символично и надрывно. Вся картина Лейна под аккомпанемент Морриконе, ниспадающий от беспечности к тоске и обреченности, красива и по своему целомудренна. Это блестящая экранизация книги, которую я не люблю.