Онлайн кино Все умрут, а я останусь Все умрут, а я останусь 2008 смотреть

О том, что Гай Германика знает о российской школе не намного больше, чем какой-нибудь Гай Германий, родившийся во II веке н. э. или даже до н. э., было уже сказано много и здорово. Чем-то ее педагогические поэмы, в первую очередь, конечно, «Все умрут, а я останусь», но в том числе и «Школа», напоминают советские фильмы «о загранице» или американские того же времени об СССР. И там, и там очень страшно, кругом плохие люди, американцы со славянскими мордами, и, соответственно, славяне с американскими мордами, и повсюду рощи и чащи из развесистой клюквы, произрастающие из полного незнания материала автором. Гай Германика никогда особо не скрывала, что проучилась в советской школе две недели. Как нетрудно сделать вывод из ее творчества, за это время ее там избили, после чего, видимо, небедные родители, о которых ничего не известно, и неспроста, обеспечили ей домашнее обучение. И вот этот самый двухнедельный опыт и стал основой для всех ее школьных шедевров. Ну, не клянутся уже взрослые грудастые девченки друг другу в вечной дружбе. Это происходит несколько раньше. В песочнице или классе во втором. Школьная дискотека не является никаким феерическим магнитом для всех и вся, тем более в Москве. В школах не только избивают, но и убивают, однако это не делается так прилюдно, на виду у директора, завуча и всего учительского коллектива. Все это и многое другое  лишь порождение гай-германической фантазии. Не хочу сказать ничего плохого лично об авторе, но своей распущенностью, с одной стороны, а с другой  инфантильностью, отдающей дебилизмом, ее героини больше всего напоминают малолетних проституток. Шестнадцать лет назад на автобусной остановке меня пыталась снять группа вот таких девочек, и вот там и только там я увидел нечто подобное. Они одновременно курили, некоторые даже какую-то дурь, пили, сосали конфеты, вели разговоры на уровне детского сада и тут же обещали мне райские наслаждения в выражениях, которые услышишь не во всяком армейском туалете. Если бы в школах у нас учились только такие девочки, то подобные учебные заведения смело можно было бы назвать лицеями им. Гай Германики, а ее саму назначить директрисой в самом лучшем из них. Главная ложь «Всех умрущих» не в том, что там показано слишком много зверства и низости. Бывает и не такое. Но нет школы, где не было бы человеческих лиц. Они есть даже в самых страшных тюрьмах, в самых беспредельных армейских частях. А школа Гай Германики  это какое-то пристанище исключительно тупых подонков, где «некому руку подать» и есть только, кому морду набить, если твои собственные физические кондиции это позволяют. В этой школе ты можешь без опасения плюнуть в любую сторону  все равно попадешь в какую-нибудь сволочь, потому что нормальные люди здесь не учатся и уж тем более не работают. Здесь жертва отличается от агрессора только тем, что она слабее него, но моральные принципы (или полное отсутствие таковых) у них совершенно одинаковые. Так не бывает. Заблудившись лет пять назад в Нью-Йорке и попав на окраину нехорошего района Джамайка, а это местечко пожестче, чем школа в Строгино, я подошел к первому попавшемуся парню вот с таким человеческим лицом, и он меня вывел оттуда и сопровождал меня до того места, которое счел полностью безопасным. Так что люди есть везде, даже там, где ты меньше всего рассчитываешь их встретить, но только не в школе Гай Германики, которая, к счастью, существует только в ее воображении.