Смотреть Бумажный солдат Бумажный солдат бесплатно без регистрации

Когда после старта «Востока» руководитель полета спросил по радиосвязи у Гагарина о его самочувствии, тот ответил  «Хорошо, но не могу понять, то ли я первый человек в космосе, то ли последняя собака». Возможно, этот расхожий анекдот в какой-то степени повлиял на сценарий «Бумажного солдата». По крайней мере, собаки в космосе и не только занимают в нем весьма обширное место. Что до других ассоциаций  «собаками» именовали себя античные философы, известные сейчас за это как киники (циники). Цинизма (впрочем, вполне здорового) в картине Алексея Германа младшего тоже хватает. Памятуя Ницше  «Великие вещи требуют, чтобы о них молчали или говорили величественно. Величественно, то есть цинично и с непорочностью». Две крупные темы явно просматриваются в «Бумажном солдате». Это, прежде всего, авторская рефлексия одного из наиболее крупных достижений советской и, шире, российской цивилизации  первого полета человека в космос. Рефлексия эта, по сути, являет собой моральную ревизию события 12 апреля 1961 года. Ревизию, определяющую полет с Байконура как предприятие, сомнительное с этической точки зрения: «Первый раз человек полетит. Из семи кораблей пять вышли на орбиту. Из них три отлично провели посадку, один аварийную. Ну, ничего, всё будет хорошо. Но если что и случится  медицина бессильна. Вот так вот». Нисколько не очерняя бесспорного исторического подвига, фильм, тем не менее, оставляет вопрос  не обеспечено ли советское лидерство в космосе аморальным в своей основе небрежением людскими жизнями, тем самым жуковским «бабы еще нарожают», чего другие страны-конкуренты, «какие-то там немцы, американцы» позволить себе не могли. Другая тема фильма  советская интеллигенция и её эволюция, а точнее, деградация, произошедшая задолго до деградации самого советского строя. Занятный интеллигентский паноптикум, дважды собираемый автором фильма на подмосковной даче с интервалом в десять лет  своего рода иллюстрация «до и после». До  разговоры о том, чтобы «сделать жизнь прекрасной, свободной и счастливой», о «другой породе людей», «настоящей интеллигенции», «жертвенности», «возможности всё изменить». После  обывательская болтовня о телевизорах «Таурус» и холодильнике «Бирюса», новых часах (символично остановившихся), тяжелом сервизе, ремонте и занавесках. Из идейного  разве что «надоело всё, ничего здесь не будет», «казалось, что можно сделать несколько шагов, и все получится, а ничего не получилось». Похоже, унылая постмодернистская немощь и потребительский фетишизм овладели пресловутой советской прослойкой едва ли не раньше, чем западным обществом. И, пожалуй, самой эмоционально светлой сценой фильма выглядит восторженный запуск в воздух шарфов-кашне, найденных в автомобильном багажнике. Непосредственность и открытость чувств, сопутствующих этой нехитрой затее, прощает и оправдывает всё. Финальный эпизод с летящими полосками легкой воздушной ткани  сама квинтэссенция того разряженного хронологического вакуума, что к сожалению или счастью пришел на смену спрессованному, звенящему времени ракетных стартов. Едва уловимое, невыразимое словами ощущение мира, передать которое способно только кино.