Онлайн кино Последние дни Last Days 2005

«Я не хочу ни с кем слишком сближаться. Не хочу, чтобы кто-то знал, что я чувствую и что думаю. И если вы не в состоянии понять, что я из себя представляю, слушая мою музыку, что ж, увы»(Курт Кобейн) Надежды юности и славы сменяются одиночеством, страданием и душевной старостью  такого основное содержание Last Days, переданное удивительно ярко, местами даже сурово, хотя и затянуто. Пытаясь наполнить действием глубоким философским смыслом, режиссер с особым цинизмом показывает полную изоляцию. Блейк, прототипом которого как раз и стал Курт Кобейн  деградированный человечек с длинными волосами, окруженный вибрирующим пространством из тишины и времени. Он  известный музыкант, кумир миллионов, которые разыскивают его друзья, назойливые агенты, алчные студийные боссы, но он только и делает, что упорно скрывается в собственном лабиринте проблем от некогда близких его людей. Надевая на измученное, потерявшую душу тело сначала женскую комбинацию, на нее  знаменитый красный свитер, на свитер  помятую грязную куртку с капюшоном, затем  последний штришок, очки «киськины глазки; он словно в отдалении, на рубеже сна и яви  нервный с глазами, полными усталости; снаружи  молодость, а внутри  старость. Этот образ, который при первой встрече покоряет искренним обаянием и недетским пофигизмом ближе к концу начинает постепенно вызывать раздражение, одновременно притягивая и отталкивая, безупречно реализует авторский замысел. Ван Сент крупными художественно-кинематографическими «мазками» бережно передал атмосферу ледяного равнодушия: пока по СМИ вовсю смакуют трагичные события, под бодренькую песенку копы небрежно кидают холодный труп известного музыканта. В этой сцене потрясает не столько сама смерть, на которой люди «висят», как елочные игрушки, сколько реакция людей, считающих себе друзьями Блейка. Они где-то там за горизонтом непринужденно беседуют и чувствуют себя совершенно спокойно, и именно эта их привычка  самое страшное зло. Вряд ли бы фанаты, да и друзья кумира простили Ван Сенту масштабы такого надругательства. Все-таки возрождение легенды  занятие тяжкое и неблагодарное, тем более когда режиссера отличает острота видения. Он словно держится в стороне от «Последних дней», и от этого сюжет предстает еще более трагичным. Великолепный Майкл Питт, проживший эту роль, в кадре играет не лицом, а согнувшейся спиной, пытающейся безуспешно нести тяжкий груз неразрешенных проблем с пометкой «собери свою развалившуюся жизнь». А специально написанная Майклом Питтом для фильма безумно лиричная песня Death to Birth, буквально пропитана глубоким холодным отрешением от реальности, которое еще больше распаляет наше сознание и приводит к печальному финалу. Так не может петь человек. Это не для нас, это для него, словно трехминутный крик души и выдернутая струна. Понять не дано, но прикоснуться вполне по силам