Смотреть онлайн фильм Ненависть La haine

Ненависть юным уродует лица, Ненависть просится из берегов, Ненависть жаждет и хочет напиться Черною кровью врагов. Владимир Высоцкий Гопничество было всегда. И в древнем Китае, и в современной Франции. В любое время в крупных местах скопления народа имелась молодежная прослойка, не умеющая, а, главное, не желающая привычным путем вить своё гнездышко, по прутику, по соломинке достигая намеченной цели. Правда, чтобы стать более-менее заметным явлением для общества, нужны весьма оранжерейные условия: мирная внешняя политика (при постоянных войнах-набегах сильно семками не пощелкаешь) и сравнительно высокий уровень жизни (когда всегда есть банан для живота да четыре стены с сухим потолком). Питательная среда Франции девяностых стала живительным бульоном для зарождения «протестантов». Как правило, второе поколение получивших приют беженцев из нищих стран периодически начинает задавать вопрос «А почему у меня нет тех предметов, что переливаются золотом на биллбордах. Где моя тачка, чувак?». Так зарождается ненависть к тем, кто, без сомнения, виноват в этой вселенской несправедливости  от чуть-чуть более преуспевшего в жизни согражданина до копа позорного. Три здоровых лба различной национальности аккумулируют ненависть в течение нескончаемого буднего дня, доведя внутренне напряжение до критической фазы. Араб, еврей и афроевропеец стали символом накапливающегося недовольства выходцев бедных кварталов мегаполисов. В первую очередь, для членов жюри местных фестивальных Сезара и Каннов, раздатчиков «Феликса» и «Люмьера», на которых ориентировался молодой режиссер Матьё Кассовиц. Каждый кадр черно-белого кино бил, в первую очередь, по ним, открывая глаза на столичную изнанку, готовую накрыть собой весь Париж  от фешенебельного авеню Монтань до открыточной Эйфелевой башни. Более привычное к сюрреалистическим кадрам и философскому созерцанию элитное кинообщество безоговорочно признало отображенную силу окраин, откупившись ворохом номинаций и премий. Жизнь нашей троицы заполняет пустоту поисками выплеска энергии. Самый обстоятельный из них, Юбер, пробует отклониться от заданной судьбой траектории, боксируя понемножку. Молодой Саид пакостит патрульным, не чурается стащить по мелочи и у своих товарищей. Быковатый Винс (смотри фото молодого Касселя) накручивает себя перед зеркалом, грозно размахивая подобранным пистолетом. Им нужно разрядиться, повод  смерть кореша  в наличии. Судорожно ищется жертва. Первыми в списке стоят полицейские, но черта ещё не переступлена, потом  местные скинхеды, или белые воротнички, или такая же шпана с соседней улицы, неважно. Развязка неумолимо приближается. Артерии готовы вытолкнуть наружу бурлящую волну. Остаются только детали  кто, где, как. Костер, показанный Кассовицем, полыхнет жадным пламенем не один раз. То, что в 1995 году казалось преувеличенно искаженным линзой камеры, уже давно реальность. Многонациональная городская беднота уверенней сжимает руки на шее благочинной буржуазии. Негры уже не хотят просто продавать каштаны у площади Конкорд. Арабская весна разлилась зеленью. И более резкий «13 район» уже не претендует на лавры фестивалей черно-белым видением ненависти. Привыкли. Ненависть в почках набухших томится Ненависть в нас затаенно бурлит, Ненависть потом сквозь кожу сочится, Головы наши палит. Владимир Высоцкий