Бесплатный фильм Список Шиндлера

Фома Аквинский в своё время предложил пять доказательств бытия Бога и справедливости Евангелия, Кант добавил шестое, Булгаков — седьмое. Моё, значит, будет восьмым. Судьба еврейского народа в последние две тысячи лет — вот восьмое доказательство. Ни один народ в мировой истории не подвергался в течение столь долгого времени столь страшным притеснениям и издевательствам. Потому что ни один другой народ просто бы в таких условиях не выжил. Вне родины, при враждебном отношении со стороны титульных наций, при ограничении права образования и передвижения — ни один народ не в состоянии существовать дольше 3 поколений. Согласно науке. Евреи же живут в таких условиях со времён Нерона. А 60 лет назад евреи приехали в голую пустыню, не имея за душой ничего, и за это время стали в разы богаче, цивилизованнее и боеспособнее, чем окружающие их арабы. Если всё это — не признак Божественного вмешательства, то что же? История Холокоста им. Спилберга — это история морального перевоплощения одного человека, Оскара Шиндлера, и мозаичное панно из эпизодов личного геройства десятков евреев, работников его фабрики. Шиндлер — делец, хладнокровный, расчётливый, решивший сколотить богатство на чужом горе — во время войн и переворотов является много таких. Это ведь глупости, что счастья на чужой беде не построишь. Если совести нет, счастью до чужой беды фиолетово. На этом свете любой первоначальный капитал покупается ценой чужих слёз и чужой крови. Ибо сказано в мемуарах Генри Форда: «Я готов дать Господу отчёт за все свои миллионы, кроме первого». Вот и Шиндлер — купил на свою фабрику тысячу бесправных евреев; они стали горбатиться на него за похлёбку и кусок хлеба. Ну, москвичи поймут. Как в Москве в двацдать первом веке рабы-таджики, так и в Третьем Рейхе в 1941-ом рабы-евреи. В тех же самых условиях, с той же самой оплатой. Только и разницы, что в Москве холоднее, чем в Кракове, и таджики зимой замерзают насмерть. Да что Москва — в Греции, во Франции такое же точно рабство; всюду нелегалы из нацменьшинств работают за похлёбку и живут в нечеловеческих условиях. Это к слову. Выводы за Вами. Первое время, пока евреи делали для Шиндлера кастрюльки, фабрикант благоденствовал. Водопады рейхсмарок, прекрасная репутация — всё это веселило честолюбивого человека. Постепенно, однако, Шиндлер стал чувствовать нечто вроде душевных мук. Думаю, тут сказалось отсутствие жены и детей; Вы понимаете — когда никто не стоит над душой и не требует новую шубу, новую машину, дети не орут: «Папа, купи слона!» — когда этого нет, человек успокаивается и начинает присматриваться к страданиям окружающих. Ещё Гоголь заметил, что дети и жена — очень чувствительный вопрос для власть имущего; не будь их, чиновники «может быть, и не запускали бы свои руки в казённую мошну». Так что тысяча двести евреев обязаны своим спасением тому, что Шиндлер был несчастен в личной жизни. Кто знает — имей фабрикант 10 детей, он бы наверняка грабил и плющил евреев до конца войны, а потом, по примеру Бормана и Мюллера, попытался удрать в Парагвай. Разумеется, не в одном одиночестве дело. Оскар Шиндлер обладал и очень устойчивой психикой, и очень большим здравым смыслом. Гитлер и Геббельс за 6 лет так накачали немцев пропагандой, что народ сошёл с ума и поверил во «внешних врагов», в избранность, «еврейскую угрозу» и прочую дребедень. Шиндлер же прекрасно понимал, что у Германии нет никаких внешних врагов, а просто во главе государства стоят мерзкие расчётливые людишки, которые сами размахивают дубиной и греют ручонки на народной озлобленности. Лучше всего это получилось у Геринга, который под шумок присвоил десяток великолепных замков и развлекался там охотой, балами, морфием и молодыми артистками. Шиндлер это понимал лучше многих, ибо в начале он и сам таким был. Но со временем чувство коммерческое уступает в нём чувству хозяйскому, чувству гуманному и, наконец, чувству отеческому — я же говорю, он был бездетен. Вытаскивая евреек из Освенцима, обеспечивая работников всем необходимым, раздавая за это подношения нацистским чиновникам, Шиндлер мутирует из фабриканта в правозащитника. А от правозащитника один шаг до святого. Верно выбрать жизненный путь Шиндлеру помогли две харизматичные фигуры — еврей-главбух Исаак Штерн и садист Эймон Гетц, комендант концлагеря. Первый собрал в себе все лучшие черты своего народа — бесконечную преданность делу (Анекдот: «Умирает старый еврей. У кровати сгрудилась вся семья. Умирающий, слабым голосом: «Соломон, где ты?» «Я здесь, папа!» «Сарочка, где ты?» «Я здесь, дядя!» «Внучата, где вы?» «Мы здесь, дедушка!» Умирающий, строго: «А кто же остался в лавке?!»), верность соплеменникам и деликатность; второй — худшие черты своего: цинизм, формализм, самодовольство и совершенно убийственный перфекционизм. Про садизм сказано выше, но он национальности не имеет. И вот, эти двое — один всё время работает, хлопочет, бегает, кланяется, добывает громадные прибыли, а другой только жрёт, убивает и трахается — постоянно мелькают у Шиндлера перед глазами. И мысль о том, что вот эта жруще-гнусная, полупьяная скотина является, по «Майн-Кампфу», венцом человеческой цивилизации да вдобавок его, Шиндлера, соотечественником, становится вконец омерзительной. Гадко быть братом клопа. Просто гадко. И Шиндлер тратит всё своё многомиллионнное состояние на спасение тех, кто братья не по «Майн-Кампфу», а по совести. В день окончания войны он — банкрот. Нищим он пришёл на фабрику, нищим и вышел, зато приобрёл капитал из 1200 спасённых душ на небесах. Аминь. P.S.: Да, чуть не забыл. Фашизм — зло.